Но попытки обвинить в происходящем всех вокруг быстро сошли на нет. Группа действительно делала все возможное, чтобы отыскать девочку, и не их вина, что мать не смогла уследить за собственным ребенком. С каждым часом пустота, заполняющая душу, становилась все отчетливей, а надежда на то, что дочь жива – все бледней. Ранение Карла, бессонные ночи, переезд на ферму, жители которой были для нее на одно лицо, – все превращалось в какой-то клубок бессвязных событий, и он все катился и катился, невзирая на давно оборванную нить, на конце которой была ее жизнь.

Отдернув руку, Кэрол криво улыбнулась, не в силах отвести взгляд от цветка и вспоминая мнущегося у входа мужчину, который его и преподнес вместе с очень красивой и печальной историй. Она никогда бы не подумала, что охотник станет так самозабвенно искать ее дочку, ведь всего несколько дней назад, и одновременно с этим – в прошлой жизни, ей казалось, что Диксон только и ждет повода покинуть команду. Пройдясь по маленькому помещению, женщина с разочарованием убедилась, что делать, кроме шитья, больше нечего. А ведь когда чем-то занят, мысли немного отступают на дальний план. Именно потому за последние сутки все, что можно, было выстирано, вычищено, зашито и убрано. Со вздохом присев обратно, Кэрол снова взяла в руки последнюю рубашку, которую нужно было починить, и приступила к работе, периодически прерываемой потоком посетителей. Она уже не раз замечала на себе полные тревоги взгляды друзей, которые боялись, что отчаявшаяся мать пойдет сама искать дочку или совершит что-то еще более безрассудное от горя. Заметив, что женщина уединилась в фургоне, каждый счел своим долгом заглянуть под надуманным предлогом, чтобы проверить, как она там.

– Ой, как тут теперь красиво! Приятно глянуть. Я зачем… Ты Шейна не видела? Ну ладно…

– А ты одна? А Дейл? А, на крыше… Ну я…

– Ну как ты, дорогая? Я на минутку зашла, Карлу намного лучше… Да-да, спасибо… Все будет хорошо!

– Все просто сверкает! Нет, я за книжкой, тут где-то лежала… Ты как? Держишься? Молодец!

– Привет, Кэрол. Дэрил говорил, что, возможно, напал на след. София добралась до заброшенного дома, она там точно была. У тебя сильная и смелая дочка, мы ее обязательно найдем!

– Прямо, как дома… Даже цветок нашла. Дэрил принес? Надо же, мне казалось, он только белок умеет… гм… да нет, ничего. Ты… в общем, найдется София, я верю. Пойду я, кажется, зовут.

– Спасибо за рубашку, Лори сказала, это твоих рук дело. Ты не переживай, найдем мы ее. Рик знает свое дело.

Озабоченные лица, отведенные куда-то в сторону взгляды, неуверенные улыбки и слова, произносимые с запинкой, только бередили сердце матери. Ей все время казалось, что никто не верит, что все прекрасно понимают: малышка давно мертва, хуже того – превратилась в… Но упрекать их в неверии смысла не было, Кэрол и сама уже почти ни на что не надеялась.

Сжав в руке крестик, женщина помотала головой, снова отгоняя навязчивые мысли и вид мертвого ребенка перед глазами. Сколько ее преследовали подобные видения раньше, может быть, она сама своими страхами накликала беду на дочку? Господи, почему же нельзя вернуться в тот момент? Почему нельзя все изменить? Не отпускать Софию ни на миг, спрятать ее, закрыть собой, отвлечь ходячих на себя, да что угодно, только не это! А вдруг именно сейчас ее девочка где-то плачет, трясется от страха и зовет ее? А вдруг она голодна, мучается от жажды, усталости, отчаяния? Вдруг она ранена или укушена и трясется в лихорадке? Почему ей не позволена такая малость – быть рядом с дочкой? Почему она не может помочь своему ребенку, взять за руку, утешить, поцеловать, хотя бы в последний раз? Чем невинное дитя заслужило такое?! Прижав ладони к векам, Кэрол попыталась хотя бы так прогнать мелькающие перед глазами картины: София плачет, шепчет просьбы пересохшими от жажды губами, тянется тонкими ручонками, бродит среди деревьев с помутневшим взглядом и отсутствием мыслей, эмоций и чувств в неживом уже теле…

Кое-как умывшись, женщина пригладила волосы и вышла на улицу, вглядываясь в наступающие сумерки. Пройдясь по пустынному лагерю, разбитому прямо во дворе фермы, она проверила костер, наличие готовой еды к ужину и направилась разбирать высохшее на летнем ветру белье. Делать хоть что-то – лишь бы не думать! Приблизившись к веревкам, женщина рукой прикоснулась к вещам, чтобы убедиться, что все уже высохло, и нахмурилась: совсем близко, в нескольких шагах от нее, раздался голос. Скрытые одеждой и одеялами мужчины как раз обсуждали ее дочь.

– Как они не понимают! Нет ее уже в живых, ну сколько девчонка одна в лесу продержится, в мирное время пропавших детей через несколько суток мы уже не рассчитывали живыми отыскать, а тут… - Шейн снова был не согласен с большинством и не мог долго молчать.

– А что ты предлагаешь? Пока надежда есть, мы должны искать девочку. Да и все равно сидим здесь, пока Карл не выздоровеет, так в чем проблема? – Ти-Дог, казалось, был не рад, что именно ему бывший коп решил высказать свое возмущение.

– В чем проблема? А я тебе скажу, в чем проблема! Мы уже из-за этих поисков едва не потеряли Карла! Завтра мы можем такими темпами потерять Дэрила, который бегает по лесу, изображая из себя Тарзана, а потом… да хотя бы тебя! Мы рискуем людьми!

Кэрол резко дернула за ближайшее висящее одеяло, открывая свое присутствие и не подымая глаз на мужчин, которые резко отшатнулись при виде нее. Переглянувшись, они пробормотали что-то насчет того, что обсуждают завтрашний план поисков, и спешно разбежались в противоположные стороны, пару раз оглянувшись. Прижав к себе сдернутые вещи и не обращая внимания на то, что кусок ткани волочится по земле, женщина замерла на месте, пытаясь хотя бы немного успокоить боль, поднявшуюся где-то внутри нее с новой силой, и сдержать слезы, которые снова обжигали и без того покрасневшие веки. Она сделала несколько глубоких вдохов и усердно принялась за остальное белье, снимая его с веревки и раскладывая на стоящие поблизости стулья. Монотонная сортировка одежды постепенно успокаивала женщину и к тому времени, когда все веревки были пусты, ее руки почти не дрожали.