— Даниэлла, меня кто-то спрашивает? — неуверенно спросила я, с сомнением вглядываясь в худое, вытянутое лицо секретарши.

— Некий мистер Лэнгдон. Он говорит, что вы искали его.

========== Последняя дрожь ==========

***

Охватывая каждый сантиметр кожного покрова, дрожь разбегалась со спины на все части тела, и, пульсируя, не прекращалась. Я даже не подозревала, что такое возможно. Если бы не кресло, на которое я наткнулась, когда начала пятиться назад, то меня бы уже здесь не было. И дрожи бы не было… Или она теперь будет преследовать меня всю оставшуюся жизнь?

Даниэлла завела меня в кабинет со словами: «Франческа Палмер, мистер Лэнгдон. Можете остаться здесь, а я буду в приемной. Если понадоблюсь… — Тут она многозначно посмотрела на меня, но я еще больше нахмурилась: ситуация казалась мне не то чтобы абсурдной, а просто невозможной для осознания. — Я буду за стеной», а потом бесшумно выскользнула за дверь. Я так и осталась стоять посреди небольшого кабинета, к которому за последнее время уже успела привыкнуть — “беседы” со следователями и местными психологами проводились именно здесь. Я буквально зависла, вперив хмурый взгляд в спину незнакомца, который будто что-то выискивал на книжных полках, и недоумевала — что я тут делаю?

— Как научиться жить… — проговорил, а точнее зачитал он и медленно начал оборачиваться в мою сторону. Первое, что бросилось в глаза, была агитационная бумажка в его руках, таких обычно завались в учебных центрах, на любой вкус: “Булимия или слабость”, “Используй защиту или распрощайся с будущим”, “Аутсайдер — тоже человек”.

— Как научиться жить? О, они-то уж точно знают! — пробубнила я скорее сама себе, чем тому, кто уже в упор разглядывал меня.

— Не надо уметь жить, — вдруг заговорил он, приподняв листовку так, чтобы я могла прочесть название, — потому что от этого теряется вся суть обычных человеческих процессов и потребностей. Умели бы мы, люди, жить, не нужно было бы вспоминать, не нужно было бы надеяться, мечтать и оставлять место фантазии. Жизнь по своей сути является эстетикой проходящего… Всё уходит с мгновением и воскресает с памятью.

Он говорил, ни разу не прерываясь, будто не замечал того, как я вдруг начала пятиться к двери, а потом, налетев на кресло, бессильно свалилась. Лишь слегла вздернув плечами, он вернул на полку рекламу и размеренным шагом начал ходить по кабинету, продолжая не обращать внимание на то, как мои глаза нервно бегают по его фигуре, пытаясь разуверить себя в очевидном.

— Моя дочь очень упряма, она не разговаривала со мной больше недели с того дня, как я вернулся с командировки и по день, когда я все же согласился разобраться с той странной девчонкой, которая убила учителя и…

— Я не убивала никакого учителя!

— Я тоже так думаю, — мужчина наконец прекратил расхаживать по кабинету и, оперевшись о край компьютерного стола, внимательно посмотрел на меня, но потом улыбнулся, натягивая возрастные морщины и обнажая ямочки. Такие знакомые ямочки, место которым было совсем на другом лице, а не на его. Я нервно сглотнула, а он тем временем продолжил: — Но, судя по новостной ленте интернет-сообщества, в котором днями зависает моя дочь, вы очень популярны именно под этим хм… статусом.

— Прямо под колонкой новостей гламурного черлидинга, — не очень убедительно фыркнула я и, вперив взгляд в свою мятую школьную шотландку, будто безразлично пожала плечами. — Но боюсь, что публикации “Клуба воздержания” со своими лозунгами скоро вытеснят меня из ленты.

— Франческа, — обратился он слишком серьезным голосом, а я до боли прикусила нижнюю губу, уговаривая себя не поднимать глаза, — зачем вы приходили ко мне домой?

Зачем я приходила к нему домой? Зачем я… Я приходила к нему домой?

— Но я не понимаю, — после немых вопросов самой себе, я отрицательно качнула головой.

— Я тоже, — ответил он спокойно, — но, как видите, я здесь именно для этого.

Прострация реалии, затуманенная действительность, словно ты не здесь и это не с тобой, имела черты совсем неправильные. Переселив саму себя, я все же подняла на них взгляд: те же белесые брови, почти бесцветные ресницы, глаза цвета лесного ореха, возможно только чуть светлее, будто из них вымыли ту темную дымку, окружающую бездонный зрачок, ну а волосы… если бы они не были так коротко сострижены…

— Но я искала не вас, понимаете?

— Я Тейт Лэнгдон, — спокойно заявил он, продолжая всматриваться в мое лицо, будто изучая.

— Наверное, здесь какая-то ошибка, понимаете, — заговорила я быстрее, чем следовало, — я искала человека, который здесь учится, по базе данных. Какой-то сбой, или я могла ошибиться… понимаете? Филтон… там столько домов, я могла ошибиться с номером!

— Как его имя?

— Тейт, — издав какой-то истерический смешок, я вдруг почувствовала, как предательски горят щеки. — Но, знаете, я ведь даже не уверена, что именно Лэнгдон! Опять же, база данных! Я никогда не спрашивала у него…