— Весь центр знает, что Кривая Таня заглядывается на Билла из Бронкса, а ты все ходишь за ней хвостом, — неумолимо настаивал сосед.

— Простите, что-то я вас не понял, — сделал я шаг назад и нервно поглядел на горящую кнопку лифта.

— Это ты все делаешь! Состроил из себя с Таней показательную пару центра, чтобы все завидовали, а такого не бывает — не бывает показательных пар! Хочешь увидеть брак, заключенный на небесах, — почитай Евангелие или детскую сказку.

— Вы меня принимаете за другого. Я новый работник. Сегодня мой первый день…

— Ты слишком много себе позволяешь, парень, — раздраженно перебил он меня, и его кривой глаз оказался на угрожающе близком расстоянии от моего лица.

Тут двери раздвинулись, и мы вышли. Открылись они напротив конторки, за которой сидел человек в очках с огромными линзами, его глаза казались вырезанными из детской книжки с картинками.

Я сделал шаг вперед.

— Сэр, не скажете, как пройти к мистеру… — я стал рыться в карманах в поисках бумажки отца Серафима с фамилией босса.

— Простите, я вас не расслышал. — Он поправил слуховой аппарат, вышел из-за конторки и встал на близком от меня расстоянии.

Мной овладела легкая паника — я только сейчас понял, в какое место меня занесло.

— Извините, я, вероятно, ошибся, — начал я извиняться, уверенный, что это один из больных, и потому принося извинения гораздо более горячо, чем заслуживала ситуация. — Не хотел вас обидеть, сэр. Просто интересно узнать, где кабинет мистера Холдсмита, — мне удалось наконец прочитать на бумажке. Я чувствовал себя тем более неуверенно, что человек из лифта встал за спиной слухового аппарата, выглядывал оттуда и никуда не собирался уходить.

— По коридору направо, — начал человек, — первый поворот налево… Что ты здесь делаешь, Хьюго? — перебил он себя, поворачиваясь к моему лифтовому другу.

— Этот парень — заноза в моем большом пальце, — сурово проговорил Хьюго. — Два года он ничем другим не занимается, как показывает, что он лучше меня и всех остальных в центре.

Мужчина со слуховым аппаратом вопросительно посмотрел на меня поверх очков, словно задавая вопрос, так ли это. Я смущенно покашлял.

— Всегда держится, словно он лучше других из-за того, что у него роман с Кривой Таней. Будто он небожитель, — не уставал жаловаться на меня Хьюго. — А теперь возомнил о себе черт знает что: будто он здесь работает и может мной командовать. Думаю, настал наконец момент ответить ему за все те годы моего унижения здесь, — он пошел на меня, набирая скорость.

Человек со слуховым аппаратом ловко схватил моего нового врага за шиворот и развернул на сто восемьдесят градусов. Хьюго, не меняя темпа, поплыл в противоположную сторону, что-то бурча под нос. Развернувший увидел уважение в моих глазах и, желая отплатить за проявленный к нему интерес, быстро затараторил:

— Направо, налево и прямо, и вы не ошибетесь. Удачи, сэр.

Я шел по коридору, сопротивляясь мысли, что скоро меня можно записывать в пациенты этой клиники. Перед тем как повернуть согласно указаниям, я взглядом задел бедра удаляющейся вглубь коридора негритянки. «И что это у них с попами? — глядя ей в спину, в который-то раз услышал я внутри себя вопрос. — Они что, все обречены толкать нас на раздумья? Стоит ли так горячо винить Адама и Еву за всю эту фишку с грехопадением?» И, конечно, надо будет при случае еще раз поблагодарить отца Серафима за то, что меня сюда устроил. Чуть промелькнет в уме «ты только посмотри…» — и на секунду забываю, что наркотики и рейвы в Англии заставили меня поверить в преимущества исключительно духовной стороны жизни.

— А закрывать за собой дверь стало уже совсем не обязательно в наши дни? — вызывающе кричит негритянка в дверь мужского туалета. — Боже, как воняет! — Она с силой хлопает дверью. — Хотите увидеть меня распятой? — гневно обращается к закрытой двери в тайной надежде быть услышанной всеми, кто здесь работает. — Хотите увидеть меня пригвожденной к кресту прямо как я вся тут есть перед вами? — Для убедительности она разводит руки в стороны.

В кабинете меня встретил высокий худой мужчина, на вид слишком усталый, чтобы отдавать себе отчет, что он занимается благородным делом, и слишком им занятый, чтобы им гордиться. С кресла рядом с ним на меня взирала тоже худая женщина, которая мне сразу не понравилась. У обоих был вид, будто они осведомлены о том, что я здесь, и ждали моего прихода. Мужчина скупым кивком приказал мне садиться, после чего оба склонились над моей папкой.

— Значит, у вас диплом Сассекского университета, мистер Найман? — хмурит брови мистер Холдсмит.

Мне кажется, что ему все время хочется спать и в те моменты, когда он поднимает на меня глаза, ему с трудом удается держать их открытыми.

Он настолько жил делами своего центра, что сам казался немного помешанным. Но в нем пряталась и мгновениями исходила расположенность, у него невольно хотелось искать защиты. При этом, к моему сожалению, он вел себя со мной как с провинившимся.

— Значит, в колледже вы изучали антропологию? — «Антропология» прозвучала как что-то сродни перевозке тяжелых наркотиков через мексиканскую границу.

— Да, сэр, — повесил я голову, признавая. Потом поднял и посмотрел ему в глаза кристально честным взглядом. — Мой диплом должен прийти по почте, со дня на день.

Мистер Холдсмит опять с головой уходит в бумаги, забывая о моем существовании.

— Боюсь, мы не можем нанять вас на ту должность, на которую собирались, пока не увидим ваш диплом, мистер Найман, — доносится до меня его бас. — Без диплома мы готовы определить вас лишь на должность с более низкой зарплатой и без медицинской страховки.