Аккуратно поставив стул на место, я подошла к развалившейся на полу и напуганной Любе и села на неё так, как сидела пару минут назад на учителе.

Схватив её за грудки, принялась размеренно и со всей силы бить ее о стол. С каждым моим движением она все сильнее билась головой и спиной, а гул в классе нарастал. Никто не хотел лезть. Всем хотелось зрелища. Что ж, именно сейчас я готова была предоставить его им.

Разум был кристально чист и прекрасно контролировал каждое моё движение. Каждый мой замах рукой был продуман до мельчайших подробностей: сколько вложить силы, куда бить, чтобы было больнее.

Не существовало ничего: ни кричащих девушек, ни подбадривающих меня парней. Ничего, кроме этой мрази с разбитой губой и носом передо мной.

– Ты ещё хочешь, - скользящий удар кулаком по щеке, и мои сжатые пальцы, крепко задев её щеку и зубы, врезаются в стол, - сказать что-нибудь о моей маме?
– Теперь удар пошел вверх по нижней челюсти, задевая ещё и нос. Я чётко слышала, как цокнули встречающиеся друг с другом зубы.
– Или с тебя уже хватит?
– Она была в сознании. Наверное, я никогда не забуду того ужаса, с которым она смотрел на меня.
– Ещё хоть одно слово о моей маме, и я вкатаю тебя в асфальт!
– Снова хватаю её за грудки и вжимаю в стол.
– Я заставлю тебя выкопать себе могилу где-нибудь в лесу и закопаю там же, если ты, мразь безродная, откроешь своё ебло на мою маму, усекла?
– Ещё одна встреча головы и жёсткой поверхности.

Меня абсолютно не волновали последствия. Я прекрасно знала, что отец отмажет единственную наследницу. Да, в любом случае, мне было все равно. Абсолютно.

Ещё один замах, контрольный, для закрепления результата, так сказать, и меня аккуратно, но непреклонно стаскивают с ревущей в голос девушки.

– Эй-эй, детка, че за дела?!
– Ростова, придерживая обеими руки мои плечи, встряхивает моё несопротивляющееся тело.

– Не сдохла?
– улыбнулась я (не)подруге.
– Где была?

– В больнице с аллергией лежала.
– Она кинула презрительный взгляд на кучу мяса, которую я месила пару секунд назад, и переключила внимание на меня.
– Весело тут! А я-то думала, что ты только на язык остра.
– И засмеялись, хлопнув меня по ослабевшим плечам.

Это было перенапряжение. Перед глазами все плыло, поэтому я протянула руку к переносице, чтобы вернуть сползшие очки, но оных там не обнаружила.

– Это самое, - позвала я, привлекая внимание одноклассников, которые заметали следы нашей маленькой драки.
– Никто очки мои не видел?

– Вот они, - коротко улыбнулась Карина, протягивая мои сложенные очки и краем глаза наблюдая за парнями, которые уносили из класса таки потерявшую сознание Любу.
– Круто ты её.
– Она снова посмотрела на меня и улыбнулась более открыто.
– Она это заслужила.

В нашем классе одни сплошные уроды. Мы можем гнобить друг друга до посинения, но мы всегда держимся вместе и решаем проблемы класса всем скопом. Вот и сейчас кто-то стоит на шухере, кто-то вытирает пол и стол, Мила и еще двое парней пошли к секретарю, чтобы удалить записи видеокамер, а Колчанский обрабатывал сбитые в кровь костяшки и весело что-то щебетал.

– Шухер, - в класс влетел Листов Дима.
– Бык в конце коридора, идёт к нам. Быстрее!

В рекордные сроки класс рассредоточился по периметру, садясь на свои места и занимаясь своими делами.

Ничего не было.

А в медпункте скажут, что Люба упала с лестницы. Другой версии ни от кого никто не добьётся.

– Эй, а чего такая тишина?
– удивился русист, делая шаг в класс.
– Я-то думал, что вы тут Сатану призывать начали, а вы сидите, хуи пинаете, - разочарованно сказал он, усаживаясь на своё место и привычно закидывая ноги в кроссах на стол.
– Задро-оты!

По классу пронёсся дружный смешок. Даже я не удержалась от улыбки, посасывая кровоточащий палец.

Знал бы ты, дорогой Саша, что тут было буквально пять минут назад.

– Эй, а где Люба, Донцовы и ещё половина класса?
– спросил Александр Андреевич, оглядывая заметно опустевший класс.

– Заболели!
– слаженно и в один голос проорали мы, заговорчески переглядываясь между собой. Кто ж ему признается?

Почти под конец урока тренькнул телефон, возвещая о приходе смс.

– Громова, телефон выключить!
– прикрикнул мужчина, стоя к классу своим аппетитным задом и выписывая на доске паронимы.

“Во-первых, твоя выходка не останется безнаказанной, - гласила она, и я прямо почувствовала гнев родственника.
– А во-вторых, дедушка с бабушкой приехали, так что наказание откладывается на неопределённый срок.”

Я счастливо улыбнулась: теперь дома наступает белая полоса для меня и чёрная для остальных, ибо бабуля с дедулей меня просто обожают, батю постоянно гнобят за второй брак, а Любу с Инессой просто ненавидят.