Жаннин снова залилась густой краской:

– Спасибо, чувствую себя намного лучше. Мы можем ехать дальше, если желаете.

– Нет, давайте ещё немного посидим. Расскажите мне что-нибудь о себе, Адель, - вопрос оказался настолько неожиданным, что Жаннин немного растерялась, не зная, что именно он хочет услышать.

– О чём, например?
– проговорила она, снова послушно усаживаясь рядом и не глядя на мужчину.

– О вашем муже? Как вы жили с ним? Вы любили его?

– Отчего вдруг вы захотели узнать об этом?

– Хочу понять, были ли вы счастливы когда-нибудь.

– Я не знаю, меня никогда никто не спрашивал об этом, и никого не интересовало, что я чувствую, выходя замуж за Ги. Он был молод и привлекателен... Наверное, даже слишком молод...

– Значит, вы получили в мужья юнца, а не мужчину?

– Это так. Мы узнавали друг о друге в процессе нашей жизни...
– Жаннин задумчиво уставилась вдаль, кусая губы.
– Но я любила его... по крайней мере, мне так казалось.

– Почему вы так говорите?

– Потому что мне иной раз кажется, что я не способна любить по-настоящему и несу мужчинам несчастья.

– Наверное, вам попадались не те мужчины.

Жаннин промолчала, поворачивая лицо к мужчине и разглядывая его маску, затем проговорила:

– А вы были женаты?

– Нет, никогда. Вся моя жизнь - война. И женщины в ней - эпизоды.

– Значит, любовь вам неведома?

– Отчего же? Я любил всех женщин, которые когда-либо были со мной. Ведь они отдавали мне свою любовь.

– Но это не любовь...
– усмехнулась Жаннин, опять краснея и вдруг вспомнив, что ровно также ей когда-то ответил Франсуа.

Почему она всё время проводит параллели между этими двумя разными мужчинами? Жаннин даже стало не по себе.

Его шёпот отвлёк её от этой мысли, возвращая к разговору:

– Разве эти женщины были виноваты, что большую часть жизни я был на войне и другой любви не мог им дать?

– Странный разговор у нас с вами получился, - прошептала Жаннин, отворачиваясь.

– Мы можем двигаться дальше?

– Да, вполне.

Сандорс быстро встал на ноги, подавая руку Жаннин и помогая ей подняться.

– Вы поедете на своей лошади? Могу предложить своё седло и свою грудь позади вашей спины.

Жаннин смущённо улыбнулась:

– Нет, спасибо, не буду злоупотреблять вашей грудью.

Сандорс засмеялся.

– Я поеду на своей. Так будет удобно всем.

Мужчина посадил Жаннин в седло и сам ловко и быстро забрался в своё. Они неторопливо пошли по тропинке, иногда поглядывая друг на друга, и перебрасываясь фразами.

– Если Элизабет узнает о том, что я натворил, она меня убьёт, - усмехнулся Джеймс, когда они подъезжали к замку.

Жаннин засмеялась, вспомнив, как даже Райс побаивался старой ворчуньи и слушался её как ребёнок.

– Да уж, могу себе представить. Но не волнуйтесь, мы ей ничего не скажем. И прошу вас, не говорите про мой обморок, она будет охать и причитать. Они с доктором совсем запичкали меня всякими травяными настоями.

– Договорились, - лицо Джеймса стало серьёзным, и он добавил: - Вам правда лучше?

– Да, ваша грудь оказала на меня благотворное действие.

Джеймс снова засмеялся:

– Что ж я рад! Обращайтесь, леди Адель.

Жаннин, несмотря ни на что чувствовала себя бодро и возвращалась в приподнятом настроении. Ей не верилось, что ещё вчера она совсем не знала этого человека и боялась его. Их прогулка на виноградник, полная приключений, помогла ей успокоиться и немного понять англичанина. Франсуа был прав, когда говорил, что нельзя говорить о человеке, ничего о нём не зная. Она поняла, что была не права в отношении к Сандорсу.

Заехав на двор замка, Сандорс быстро спешился и помог Жаннин:

– Я приятно провёл с вами время, леди Адель, - произнёс он, опуская её на землю, и тихо добавил: - Хоть вы и напугали меня до смерти.

– Спасибо, что помогли мне немного развеяться, сэр Джеймс и ещё раз прошу простить меня.

На этом они расстались и больше в этот день не виделись.

***

Прошла неделя с того дня, как Бертран уехал, и Жаннин действительно почувствовала облегчение. Франсуа устроился в конюшне, и женщина, иногда проходя мимо, могла видеть его работающим с обнажённым торсом и улыбающимся девушкам.