Иегар сидел спиной к двери и перекидывался негромкими остроумными фразами с одним из своих друзей. Друг этот, звали его Ораеном, сидел напротив Иегара, то есть лицом к двери. В какой-то момент, не отпарировав очередной выпад своего друга, Ораен воскликнул:

– Эй! Глядите, это же тот самый! Которого мы видели днем! У дворца!

Вся компания обернулась и стала следить за Гилбертом.

Дома Кристэля имеют одну интересную особенность. Если смотреть на них снаружи, со стороны улицы, то дом выглядит совершенно безоконным, со сплошными хрустальными стенами. Однако если смотреть изнутри, то все внешние стены (а также дверь), наоборот, становятся сплошными окнами. Таким образом все, кто находился внутри трактира имели прекрасную возможность разглядывать Гилберта.

– На что он так смотрит?- поинтересовался Ораен.

– Раз он приезжий, то, видимо, вывеску,- хмыкнул Иегар.- Гляди, он, похоже, ругнулся. Значит, точно вывеску рассматривал.

– Эти приезжие такие смешные.

– Я бы не стал смеяться над подобными тварями,- передернул плечами еще один из их компании - Евцис.- Так ведь и жизни лишиться можно.

Компания поддержала его угрюмым молчанием.

– О! Он собрался входить!

– Неужели он тут на ночь остановится?

– Ох, а я так хотел нормально выпить. Теперь придется делать ноги!

– Да тихо вы!- шикнул на всех Иегар.- Ведете себя, как юные несмышленыши! Между прочим, мы с вами почтенные мужики с кошельками полными денег наших предков! Так что ведите себя достойно!

Как раз в этот момент едва слышно скрипнула дверь. Гилберт вошел-таки в трактир. Все взгляды устремились на него. Все посетители трактира разглядывали существо, которое боялись больше всего на свете, потому что оно слишком сильно отличалось от них, как внешне, так и внутренне.

Им, смуглым и черноволосым, было неприятно смотреть на Гилберта, чьи волосы, глаза и кожа страдали отсутствием пигмента, именуемого меланином. Гилберт был альбинос. Через его кожу, белую и тонкую, просвечивала синяя сетка вен и красная - мелких капилляров. Лицо было узким, но вытянутым, чем походило на лошадиное. Тонкие бледные губы едва скрывали крупные острые зубы. Маленькие узкие глаза имели очень светлую голубую радужку и багрово-красный зрачок. Обрамляли эти страшные, мерзкие глаза ресницы, такие же белые, как брови. Уши у него превратились в какие-то мерзкие кривые отростки, которые не в силах были скрыть длинные жидкие волосы. Уродства длинной тощей фигуры Гилберта не скрывал даже просторный плащ на меховой подкладке.

– Проклятый ребенок,- прошептал Иегар.

– Дитя Ледяного Ангела,- так же шепотом добавил Юмен.

Не сговариваясь, они в унисон передернули плечами и отвернулись к своему столу, тщетно пытаясь создать видимость того, что совершенно не заинтересовались гостем трактира. Нет-нет, но они бросали заинтересованные взгляды через плечо на Гилберта. Как и всем, им было интересно, как станет вести себя эта неуправляемая проклятая тварь.

Гилберт вошел в трактир и сразу же ощутил на себе давление тишины и взглядов, обращенных на него. Он снова оказался в ненавистном положении диковинной зверушки. Гилберт презрительно сморщил лицо и двинулся к самому дальнему столику, находящемуся чуть ли не под лестницей.

– Ужин мне!- велел он подавальщице, находившейся в данный момент в зале.

Он сел за маленький столик и окинул зал усталым взглядом. Все по-прежнему смотрели только на него и ни на что, кроме него. В этот час в трактире находилось около десятка человек плюс пара подавальщиц.

– Так вы принесете мне мой ужин или нет?!- раздраженно крикнул Гилберт.

Подавальщица испуганно кивнула и поспешно скрылась за дверью кухни, ее примеру последовала и вторая подавальщица. В зале трактира остались только посетители. Но не они привлекли внимание Гилберта. Он с изумлением отметил, что стены, которые снаружи выглядели совершенно непроницаемыми, изнутри оказались полностью прозрачными. "Интересная магия,- не мог не отметить Гилберт.- И как до такого додумались? Впрочем, неважно, меня это не волнует. Жрать хочу и спать. И больше ничего. Разве что снять плащ, а то жарко. Слишком мощно включили тепловые заклинания".

Гилберт вынужденно встал из-за стола (при этом взгляды посетителей трактира вновь скрестились на нем), снял пустые заплечные ножны, развязал тесемки плаща, небрежно бросил свое имущество на свободный стул и вернулся на свое место, оставшись в форме пограничника, которую так и не смог сменить на простую одежду. Она всегда будет служить ему напоминанием о его цели, о его мести и о тех, кто ушел навсегда...

Пришла подавальщица с подносом. Любой другой мужчина на его месте по достоинству оценил красивые формы этой девушки, но, увы, Гилберт уже давно не испытывал никакого влечения к женщинам, тем более к таким, которые глядели на него так, как глядела эта: испуганно, подобострастно. Ну прямо как забитая собачонка из подворотни.

– Быстрее уже ставьте, я голоден!- поторопил ее Гилберт.

Подавальщица быстро сгрузила тарелку с тушеными овощами и мясом, чашку с салатом и кружку с каким-то напитком и удалилась, очень бледная и напуганная.

Гилберт сразу же принялся за еду. Ел он быстро, но аккуратно - многие дни долгого пути научили его беречь и ценить каждую крошку. Расправившись с ужином, Гилберт взялся за кружку и начал медленно потягивать напиток, оказавшийся весьма недурным. Внезапно его слух уловил звук отодвигаемого стула, затем шагов, быстро приближающихся к нему. "Ба! Неужели кто-то из этих трусов решился подойти ко мне?"- удивился Гилберт, намеренно глядя в свою кружку. Когда шаги приблизились и остановились у его столика, он заговорил первым:

– Что угодно?

– Кажется, у меня перед вами должок. Вот, пришел вернуть его вам.

Гилберт поднял глаза и узнал богатенького мужика, с которым беседовал около дворца. Сейчас он снял с себя шубу, рукавицы, еще и изрядно выпил и выглядел располагающе, как и полагается человеку его положения. Да и в целом Иегар выглядел добрым дядечкой-толстосумом: среднего роста, толстоват, седоват, имел большой нос, а когда улыбался, то на его щеках явственно проступали ямочки.

– Можете не возвращать,- буркнул Гилберт.