– С кем она ушла, ты, конечно, не видел.

– Вечер - горячее времечко.

Наконец, подошла очередь Зитц.

– Привет, - сказала она смертеподобному продавцу.
– Будь добр, парочку панини.

Продавец криво улыбнулся.

– Девочка не появлялась?

Он вскинул брови.

– Девочка. Ты говорил, она тут работала под присмотром отца.

– А-а-а, - протянул продавец.
– Нет. Вот, прошу.

Зитц протянула ему пару монет, но продавец, к ее удивлению, взял только одну.

– Два по цене одного. За счет фирмы. Только будь добра, завтракай где-нибудь в другом месте. Не пугай мне народ.

– Здравствуй. Давно не виделись, - проскрипела Зитц.

Несколько человек - в основном мужского пола - испуганно вздрогнули. Один даже малодушно шарахнулся в сторону, но сообразил, что женщина - если это действительно женщина - обращается не к нему.

Зитц стояла на набережной, глядя в русло высохшей реки, забитое мусором настолько, что не было видно дна.

А может ли быть 'набережная', 'русло', 'дно' у реки, которой нет? Река ушла - и как прикажете называть то, что осталось?

Зитц подобные экзистенциальные вопросы беспокоили мало. На самом деле она размышляла, где бы устроиться на завтрак. И о том, что неплохо бы уже начать выполнять свою работу.

Людей в вестибюле было немного. Зитц постояла немного в дверях и решительно направилась к четырем старикам, сидящим рядом с большой железной бочкой. В бочке было прорезано неровное отверстие. Оттуда шел дым. Готовят. Крыс, наверное, что тут еще можно готовить?

Разве что собак.

– Доброе утро, господа.

В ответ раздалось несколько смешков.

– И тебе привет, красотка, - откликнулся старик в трех или четырех пальто, напяленных одно на другое.
– Присаживайся. Не желаешь ли?..

И он указал подбородком на бочку. Там действительно жарились несколько крысиных тушек.

Зитц опустилась на колени, клацнув протезами по ободранному бетонному полу. Развеселившиеся было старички прижухли. Насторожились, поглядывая то на нее, то на старикана, который ей ответил. Словно он накликал беду.

– Меня зовут Зитц.

– Зови меня Гучи, - сказал старик в трех или четырех пальто.
– Ну так как? У нас была удачная ночь, можем и поделиться.

– Благодарю, уважаемый Гучи, я не настолько голодна.

Снова раздались смешки.

– Так что ж привело тебя сюда, госпожа? Ты ведь не из общества защиты животных?

– Вы правы, господин Гучи. Вот это, - Зитц показала две купюры, каждая в десять президентских, - я оставлю за приятную компанию и потраченное время. И не откажусь от вашей помощи.

Гучи неторопливо протянул маленькую сухую ладонь и взял деньги из механических пальцев. Зитц отметила про себя, что руки у старика не дрожат.

– Сдается мне, ты улыбаешься, госпожа, - объявил Гучи, засовывая деньги во внутренний карман одного из своих пальто.
– Это приятно... Так чем мы можем помочь тебе?

– Взгляните.
– Зитц подала старику фотографию Июль.
– Я ищу эту девочку.

– Такая малышка, - пробормотал Гучи, вглядываясь в фото.
– А с чего ты взяла, что она здесь?

– Девочка сбежала от отца. Произошло это на проспекте Креонта. Вряд ли она сунулась в трущобы - слишком далеко, да и опасно.

– Когда это произошло?
– поинтересовался Гучи, передавая фотографию своему соседу, длинноволосому деду в сером свитере.

– Два дня назад.

– Э, ну так это когда было, - протянул с непонятной грустью высокий лысый старикан с ястребиным носом.
– Тебе, госпожа Зитц, еще повезло, а то попробуй тут вспомнить, как тебя вчера звали...

– Кого?
– встряла в разговор единственная в этой мужской компании старуха.

– Меня, - отозвался Ястребиный нос.
– Или вон Гучи.

– А-а-а... А как?

Старики рассмеялись, но как-то не слишком весело.

– Девочка была ранена. Без левой руки, вот так...

– Ну, госпожа, ты хоть на себе-то не показывай, пожалуйста!

Зитц застыла, воззарившись на длинноволосого. Ей едва ли не впервые напомнили о давно уже забытых суевериях ее мира.

– Кроме того, ты понимаешь, - сказал Гучи, - мы ведь иногда спим. Поэтому могли и пропустить... А давно ли она лишилась руки?