Я откинулся на спинку дивана и закрыл глаза.

— Как ты думаешь, насколько глубоко Ридрек проник в твои мысли?

— О чем ты?

— Мог он понять, где прячутся остальные вампиры? В смысле — здесь, в Саванне?

— Не знаю. Вряд ли.

— Тебе нужно отдохнуть, — мягко сказала Оливия. Она положила свои холодные как смерть пальцы мне на висок и провела рукой по волосам.

— Нам нельзя здесь оставаться. Тут слишком близко к Ридреку. Давай вернемся в дом Уильяма.

— Ладно. — Убраться подальше от Ридрека и Уильяма было наилучшей идеей за весь день. — К слову: да, я собираюсь отнести эту кровь Ридреку. Чтобы спасти Уильяма.

Кажется, Оливию ответ удовлетворил. Она не спросила, буду ли я учиться у Ридрека. И хорошо. Мне не хотелось обсуждать этот вопрос.

Рейя встретила нас у дверей.

— Что это за запах? — спросила она, прикрыв рукой нос. Потом в ужасе выдохнула: — Не Уильям!..

Отшатнувшись от меня, Рейя кинулась к Дейлоду, спрятала лицо у него на груди и горестно завыла. На кухне Мелафия выронила телефонную трубку и даже не стала ее поднимать.

— Нет… — сказал я, слишком усталый, чтобы вдаваться в подробности. — То есть и да, и нет. Он слегка обгорел, но все еще жив.

Дейлод увел сестру в другую комнату, а Мелафия насела на меня:

— Где Уильям? — спросила она. Ее губы превратились в тонкую линию.

— В Бонавентуре. Мы только что оттуда, — сказала Оливия. Она пересказала Мелафии все события ночи, опустив лишь историю с метлой и разговор в моей комнате. — Мы не сумели вытащить его, но у Джека есть план. Он заключил с Ридреком сделку, чтобы вернуть Уильяма. Скажи ей, Джек.

Я знал, что жрица будет не в восторге. Кровь вуду являлась самой большой ее ценностью, за исключением Рени. Дар ее предков. Мелафия мгновенно заподозрила неладное и обожгла меня взглядом, от которого защипало в глазах.

— Я сказал Ридреку, что отдам флакон с кровью, если завтра он приведет Уильяма на прием. — Я умолчал о том, что именно Ридрек пообещал мне взамен.

— Кровь Лалии…

— Послушай, — сказал я, ощущая прилив раздражения, который перекрыл чувство вины, — это было единственное, что я сумел придумать. Все будет нормально.

— Нет, не будет. Впрочем, я вижу, тебя это не особо заботит.

Слова Мелафии удивили и обидели меня. Готов поклясться, что если бы только нашелся другой способ, я выбрал бы его. Так или иначе, Мелафия сделает все, чтобы вернуть Уильяма, я знал это наверняка. И она знала, что я знаю.

— Наши друзья на связи? — спросила Оливия. Мелафия все еще смотрела на меня. Прошло несколько секунд, прежде чем до нее дошел смысл вопроса.

— Да, телефон не смолкает всю ночь. Ибан беспокоится. По его мнению, дела наши совсем плохи. Я обещала, что Уильям появится в ближайшее время. И потом еще леди Элеонора… Она звонила по крайней мере раз пять.

Затем Мелафия снова обратила все свое внимание ко мне, она умела читать мысли даже лучше, чем язык тела. Я слишком устал, чтобы беспокоиться об этом, но все же постарался сохранить невозмутимость.

— Ты не все рассказал об этой сделке. — Мелафия приблизилась на шаг. — Не так ли, Джек? Я чувствую.

Интуиция Мелафии никогда ее не подводила. Очевидно, она догадалась, что я хочу извлечь из этой сделки еще какую-то выгоду. Ну и черт с ней. Пусть подозревает что угодно. Эта старая кровь вуду вроде бы бежала по моим венам, но она не сделала меня сильнее или умнее. Если тут и возможен был какой-то компромисс, я его не видел.

Стук в парадную дверь избавил меня от необходимости отвечать.

Рейя и Дейлод направились к двери. Угрожающее ворчание оборотней — даже в их человеческом обличье — вселяло страх. Я в очередной раз подумал, что не хотел бы оказаться с ними по разные стороны линии фронта.

Положив ладонь на дверную ручку, Дейлод помедлил и взглянул на Мелафию.

— Это женщина. Человек.

— Скоро рассвет. Кто бы мог прийти в такое время? — вслух удивилась Мелафия, но кивнула Дейлоду, позволяя открыть дверь.

— Элеонора… — изумленно сказал я. Насколько мне было известно, Уильям никогда не приводил ее сюда. Он всегда ходил к ней сам.

— Огонь, огонь, огонь!.. — закричала Рейя. Все по нашу сторону порога, кажется, ждали от меня каких-то действий.

Элеонора выглядела так, словно у нее была тяжелая ночь, и явно чувствовала себя здесь неуютно.

— Простите за вторжение… — начала она.

— Входи, дитя мое, — сказала Мелафия, переводя Элеонору через порог мимо насупившегося Дейлода. — Что случилось?

Забавно было слышать, как Мелафия называет Элеонору «дитя», хотя была с ней одного возраста, если не младше. Очевидно, она хотела сделать комплимент. Рейя фыркнула, неодобрительно покосившись на гостью, а потом отступила, кинулась на диван и уткнулась лицом в подушку. Нет, мне не дано понять, как мыслят женщины.