Мы затеяли непринужденный разговор, постепенно узнавая друг друга. Никакого смущения я не ощущала рядом с ним, быстро расслабилась и чувствовала себя естественно. Как будто мы с ним знакомы давно.

– А в Лос-Анджелесе ты работаешь?
– спросила я не без интереса.

– Учусь в Калифорнийском технологическом институте.

О, студент. Я не смогла подавить разочарования. Взглянула на парня искоса, пытаясь определить, сколько ему лет? Возможно, он несовершеннолетний? Слишком гладкая кожа, миловидные черты лица – может, ему нет и восемнадцати.

Эдвард улыбнулся, не замечая моего терзания.

– А я уже работаю, - сказала я тогда, сдержано и тоскливо, потому что внутренне уже попрощалась с шансом на курортный роман, - в перспективной фирме, пока на должности простого менеджера. Я закончила университет год назад.

– Двадцать два или двадцать четыре?
– просчитал тут же Эдвард, откидываясь на спину и кладя руки под голову, при этом мышцы на его груди и руках красиво подчеркнули подтянутое тело. Я едва не подавилась слюной, не в состоянии прекратить бесстыже его разглядывать.

– Двадцать четыре, - резковато ответила и добавила, чтобы саму себя остудить хоть немного: - А тебе семнадцать?

Эдвард рассмеялся так заразительно, что я не удержалась и засмеялась вслед за ним.

– Что, не угадала?

– Двадцать, - сказал он.

И мне тут же полегчало, настолько сильно, словно с шеи отвязали огромный камень, позволив дышать. Не семнадцать. Он совершеннолетний!

– Но я собираюсь учиться в магистратуре, - добавил Эдвард задумчивым голосом, - это еще два дополнительных года, так что работа в перспективной фирме в ближайшее время мне не грозит.

Ох, подколол. Я оценила здоровый сарказм и улыбнулась, парень оказался не без чувства юмора, это понравилось мне.

– А тебе разве не нужно рыбу ловить?
– спросила я, щурясь от оранжевых лучей заходящего низкого солнца.

– Ты меня прогоняешь?

Я повернулась, испугавшись, что обидела его, и поспешила исправиться:

– Нет, нет. Просто удивлена, что ты здесь.

– Напрашиваешься на комплименты?

А ведь он был прав, мой вопрос выдал мою заинтересованность, мне хотелось, чтобы парень признал - я нравлюсь ему, и потому он пришел на этот пляж. Не очень красиво с моей стороны.

– Нет, конечно!
– солгала я, и теперь точно смутилась, чувствуя, как загорается лицо.

Но Эдвард улыбался. Лежа с закрытыми глазами, он объяснил:

– Лето - длинный промежуток времени. Каждую ночь одно и то же. По-моему, я заслужил выходной.

– Если тебе не нравится рыбачить, зачем себя заставлять?
– удивилась я.

– Я должен помочь отцу, - пожал плечами парень, а затем поднялся на ноги, приглашая меня искупаться. На его красивом лице расцвела лукавая улыбка.
– И я не говорил, что мне не нравится.

Мы плавали на мелководье, болтая ни о чем и обо всем, брызгали друг на друга прозрачной водой. Смеялись, играли в «камень, ножницы, бумага», и я будто вернулась на десять лет назад, во времена безмятежной юности. Напряжение большого города отпустило, тревогу снова сменило чувство легкости и свободы. Этот остров и дикий пляж, и особенно этот парень благотворно влияли на меня, я расслабилась и не хотела, чтобы чудесный вечер заканчивался.

Солнце зашло за горизонт, но мы не спешили расходиться, ни один из нас не желал останавливаться. Я узнала, что Эдвард страстно увлечен физикой, а также умеет играть на фортепиано и скрипке; его мать до сих пор любит отца, но ни один из них не готов пожертвовать своим образом жизни ради другого - мать Эдварда привыкла к комфорту большого города, отцу жизнь на острове по душе. Узнала, что Эдвард очень любит Гавайи и отлично знает каждый его уголок, но жить предпочтет, как и мать, в городе.

Сама я с удовольствием рассказывала о себе, кроме той части жизни, которая касалась Джейкоба. Мне казалось, его имя, произнесенное вслух, испортит мгновение. Эдвард не был похож на легкомысленного подростка, чтобы я была уверена, что он не уйдет в ту же секунду, как узнает, что я… обручена. Да и я… как бы смогла флиртовать с ним, если бы он знал, что у меня в городе остался другой мужчина? И пока я молчала, пока мой обман не был раскрыт, мне было легче заглушить вину - и перед самой собой, и перед Джейком, и перед Эдвардом.