Шрифт:
– Мы не подходим друг другу, Альфред Осипович.
– Не понимаю. Почему?
– Долго объяснять.
– Всё же объясните. Хотя бы кратко.
Аглая промолчала. Эрнстов не нравился ей, вот и всё. Но как ему это объяснить?
Он смотрел на неё проникновенно.
– Вам так кажется, Аглая Степановна. Первое впечатление всегда обманчиво. А вот если вы узнаете меня получше, то придёте к совершенно противоположному выводу...
В комнате появилась Зоя Васильевна с подносом, уставленным чашками, блюдечками и чайничками.
– Всё будет чудесно, Альфред Осипович, - с улыбкой проворковала она, - не берите себе в голову. Она у меня такая стеснительная, никогда ни в чём не признается...
Аглая порывисто встала.
– Мама, да хватит тебе! Стеснительная, скажешь тоже...
– Она посмотрела на Эрнстова.
– Простите меня, Альфред Осипович, но зря вы это затеяли. Могли бы просто позвонить и мы бы объяснились без этих старомодных церемоний...
Зоя Васильевна вскочила.
– Она подумает, Альфред Осипович! Она ещё подумает!
– Чего тут думать!
– воскликнула Аглая и бросилась прочь из комнаты.
Вбежав к себе, она заперлась и упала на кушетку. В комнате было темно. До неё смутно доносились голоса матери и Эрнстова. Аглая зажала уши руками, чтобы не слышать их...
Её разбудил осторожный стук в дверь. На часах было около одиннадцати вечера. Эрнстов, наверное, давно ушёл.
– Лая, открой...
Протирая слипающиеся глаза, Аглая встала, подошла к двери. Щёлкнула замком. За дверью стояла мать.
– Лучше Альфреда Осиповича жениха не найти! Это идеал, пойми, идеал!
Аглая сонно усмехнулась.
– Какой же это идеал?
– Только, пожалуйста, не корчи из себя девочку, которая не разбирается в жизни. Знаешь сама, что молодые красавцы только в кино влюбляются в таких перезрелых девиц, как ты! Да, да, перезрелых, и не вздумай устраивать мне сцены!
– Мама!
– Что - мама? Хочешь отшить такого жениха? Ну уж нет! Я старая, скоро умру...
– Зоя Васильевна всхлипнула и поднесла к лицу край фартука.
– Да, умру, и ты останешься одна в целом мире... Тебя ожидает страшная участь... Одиночество... болезни... некому будет стакан воды подать...
Она стояла, прислонясь к дверному косяку, и утирала слёзы. Аглае вдруг стало жалко мать. Она обняла её.
– Мама, я сама, без твоей помощи, сумею найти себе мужа. Кстати, сейчас на работе за мной ухаживает один молодой человек...
Аглая знала, чем успокоить мать. Сообщение о выдуманном женихе подействовало не хуже валерьянки.
– Почему ты не пригласишь его в дом, не познакомишь со мной?
– оживилась Зоя Васильевна.
– Дело в том...
– Аглая на минуту задумалась, - что я ещё окончательно не решила.
– Кто он? Ой, дай мне присесть...
– Зоя Васильевна, поддерживаемая дочерью, опустилась на диван.
– Ну, рассказывай: кто, откуда, как зовут?
– Только не сейчас. Как-нибудь потом.
– Почему? Лаечка, тебе надо выйти замуж, замуж как можно быстрее!
– Мама, у тебя это идея-фикс.
– Это не идея-фикс, а жизнь, Аглая, пойми. Я хочу умереть со спокойной душой.
В эту ночь Аглая спала плохо. Ей снилось, что лысый директор РЭУ гонится на ней на своём белом "Вольво", а в результате в белом "Вольво" оказывается не он, а Эрнстов с тортом в громадной круглой коробке. Он вылезает из машины и начинает медленно раскрывать эту круглую коробку. Аглае почему-то кажется, что из этой коробки на неё выскочит нечто чудовищное...
Она проснулась в холодном поту и долго лежала с открытыми глазами, глядя на щель между оконными шторами, освещённую снаружи уличными фонарями. Потом снова заснула. Рядом с ней лежал Вячеслав. Она почти физически ощущала, как он обнимает её, как дышит его грудь. По её телу растеклась сладостная истома. Она вытянулась в кровати, предвкушая любовную близость, вздыхая и томясь от нетерпения. Ей казалось, что Вячеслав хочет овладеть ею, сонной. Пусть думает, что она спит. Она чувствовала, как его руки, подобно нежному дуновению ветерка, осторожно гладят её разгорячённое тело, его нога лежит между её бёдер, голова покоится на её плече. Его волосы так близко, что до Аглаи доносится их запах. Не в силах длить ожидание, она вскинула руку, чтобы обнять его, и нащупала пустоту...
Она открыла глаза. За окном светало. Будильник показывал, что можно спать ещё целых сорок минут.
Глава 3
Поезд мчал Аглаю на юг. Дорога слилась в сплошную вереницу станций, которые проскакивали, едва замеченные, или подолгу маячили за окном, навевая скуку унылым видом построек и толпой торговцев на перроне. Аглая планировала провести отпуск в Анталии, куда поехали её сослуживцы, но в самый последний момент передумала. Нет, она снова поедет в Черноморск. Сердце рвалось к местам былой любви.