Человек -- это тот же корабль. Его могут захлестывать житейские волны, трепать ветер, он может разбиться о скалы или наскочить на мель, но пока он не утонул, остается надежда.

Старуха слева от меня громко всхрапнула, и я понял, что пора уходить.

В гостинице меня ждал посетитель. Когда я взял у портье ключ от номера и подошел к двери, со стула поднялся доктор Сол и приветствуя меня, махнул мокрой шляпой.

– - Добрый вечер! Я жду Вас уже полчаса.

– - Добрый вечер, - ответил я, открывая дверь, - заходите. Как Вы узнали, что я здесь остановился?

– - Капитан Рок сказал. Он сегодня был у меня.

Сол вошел в комнату и с интересом огляделся.

– - Роскошные апартаменты.

– - Завидуете?

– - Немного.

Он разделся, повесил пальто и шляпу на вешалку, сел на стул и потер костлявые руки.

– - Я очень рад Вас видеть.

– - Я тоже. Выпить хотите?

– - Не откажусь, - доктор шмыгнул носом, - ужасная погода.

Я взял в буфете рюмки, разлил коньяк и дернул шнур для вызова прислуги. Когда пришла горничная, я заказал кофе и бутерброды.

Мы сидели друг на против друга, пили коньяк и не торопились начинать разговор. От Рока я уже знал, что доктор дал согласие участвовать в экспедиции.

– - Я рад, что мы поплывем вместе, - наконец сказал Сол.

– - Я тоже, - сказал я, - чем Вы занимались все это время?

– - Работал в больнице, здесь в столице.

Два года назад мы расстались не очень хорошо. Сол злился на меня. Он считал, что я бросил на произвол судьбы артиллерийского лейтенанта. Мы покидали Дикий остров в спешке, боялись погони, и я решил не дожидаться отставшего офицера. Согласен, поступок не самый лучший, но на карту были поставлены наши жизни и секретное донесение, которое я должен был передать.

Видимо доктор еще испытывал определенную неловкость, общаться, так же свободно, как раньше у нас не получалось.

– - Скажите, - спросил Сол, - почему Вы согласились отправиться в эту экспедицию?

– - Хочу вернуть своих людей домой.

Доктор кивнул, каким-то своим мыслям и стал набивать трубку.

– - А Вы?
– спросил я.

– - А меня, собственно, никто не спрашивал, - доктор улыбнулся, - пришел Рок и сказал, что меня призывают на военную службу. Он конечно поинтересовался, не против ли я, но так для порядка.

– - Со мной было тоже самое.

Доктор раскурил трубку и выпустил струю ароматного дыма.

– - Не скажу, что я сильно обрадовался, но, когда узнал, что Вы тоже едете, подумал, что должен быть рядом с Вами.

Я прекрасно понимал, что все это красивые слова. Возможно они довольно точно передавали эмоциональное состояние доктора, но в данном случае от него ничего не зависело. Мы жили в милитаристическом государстве, которое всегда балансировало на грани войны и каждый гражданин мог быть призван в армию в любое время. Отказаться нельзя. Просто среди людей воспитанных, было принято передавая повестку, спрашивать готов ли призывник отдать свой долг родине. Это частично снимало ответственность с рекрутера, согласился добровольно, значит, если убьют на войне, сам виноват, насильно никто не тащил. Как правило соглашались все, потому что судьба отказника была не завидна, сам пострадаешь и семье достанется.

Горничная принесла поднос, поставила его на стол, сделала книксен и вышла. Я снял салфетку.

Маленький кофейник был рассчитан на две чашки, а на большой сверкающей тарелке лежали четыре крошечных бутерброда. В столице всегда так, заказывая какое-нибудь дорогое блюдо, ты рассчитываешь на большую порцию, а тебе приносят маленький кусочек, правда оформленный, как произведение искусства.

– - Как Вы думаете наши друзья все еще живы?
– спросил Сол.

Я поперхнулся. Из пяти оставшихся на острове офицеров трое участвовали в мятеже.

Я готов содействовать их возвращению домой, но не стал бы называть их друзьями.

– - Если Вы имеете в виду Тара и Муки, будем надеяться, что они еще живы, а до остальных мне нет никакого дела, - ответил я.

– - Я имел в виду всех, кого мы оставили на Диком острове, - сказал доктор, слово "всех" он особенно выделил, - когда придет десант им не поздоровиться, думаю, что их арестуют и будут судить.

Я не ответил.

– - Вы могли бы помочь им избежать суда.

Вот оно что! Я встал и прошелся по комнате. Сол не только доктор, но и монах, член тайного религиозного общества. Он уже давно всех простил и наверно молился все это время о наших бывших сослуживцах. Простил им смерть интенданта и артиллериста, наше поспешное и постыдное бегство, простил предательство и коварство. Очень трогательно. Вот только это меня, а не его, отравил и держал в темнице мой бывший близкий друг со своими помощниками.

Я сам часто думал о том, что придется пережить нашим бывшим сослуживцам, когда они попадут в руки контрразведки, а в том, что это рано или поздно случиться, я не сомневался. Мы вместе воевали и многое пережили. Если бы они сами перешли на сторону врага, это было бы еще пол беды, но обманом они втянули в это почти сотню сержантов и рядовых, которым еще предстоит ответить за чужие грехи.

Я вернулся к столу, разлил коньяк и выпил не чокаясь.

– - Это невозможно. В адмиралтействе лежит отчет, в котором все указанно. Я подробно описал действия каждого участника экспедиции. Их будут судить. Молитесь, чтобы трибунал проявил милосердие.