– - Атака! Атака!
– закричали наблюдатели.

– - К бою!
– крикнул я, пристроил карабин, прицелился и выстрелил. Первая пуля ушла в молоко.

Десантники открыли огонь. Я снова прицелился. Справа ударила бомбарда. Ополченцы залегли и стали отползать. Я больше не стрелял, только смотрел, как они пятятся задом словно раки. Еще раз ударила бомбарда, в подлеске взрывной волной подкинуло несколько серых фигур. Кто-то закричал высоко и жалобно, потом крик оборвался, и стало удивительно тихо. Ополченцы отступили.

Супер-лейтенант Бас прошел по окопу и проверил личный состав. Он остался доволен, назвал нас молодцами и ушел в блиндаж.

Рядом со мной оказался новый интендант. Он выглядел совершенно спокойным, только все время протирал очки. Я заметил, что во время боя револьвер он не доставал.

– - Добрый день, - вежливо сказал я, - нас не представили. Лейтенант Бур.

Интендант наклонил голову, близоруко прищурился и протянул мне руку.

– - Интендант Кос. Рад знакомству.

– - Я смотрю, Вы даже револьвер не доставали. Думаете, это была ложная атака для отвлечения внимания?

Интендант смутился и покраснел.

– - Нет, - сказал он и улыбнулся, - я очень плохо вижу, так что стрелок из меня никудышный.

К нам протиснулся Бад, он принес консервы и водку, которую перелил в солдатскую флягу. Мы выпили за знакомство.

– - Как Вы думаете, скоро опять начнут?
– спросил интендант.

– - Несомненно, - сказал Бад.

– - Вы участвовали в боевых действиях?

– - Приходилось, - уклончиво ответил Кос.

В десять часов нас обстреляли из крепостных орудий и опять ополченцы пошли в атаку. На этот раз за их спинами стояли пехотинцы, и удрать в лес, после первых выстрелов, у них не получилось. За дезертирство и трусость во время боевых действий им полагался расстрел. Оказавшись между двух огней, ополченцы дрались отчаянно. С обреченностью людей, отправленных на смерть, они выбежали из леса и бросились на наши позиции.

После артиллерийского обстрела, оглушенные и засыпанные песком, мы с трудом отбили атаку. Сосновый бор был поломан и посечен осколками, всюду лежали убитые, несколько раненых ополченцев пытались уползти в лес. Моих бомбардиров убило. Наводчика, взрывом, отбросило далеко за бруствер. У Бада во взводе погибло пять человек, трое были ранены. Я сидел в окопе и считал патроны. Осталось четырнадцать для карабина и десять для револьвера. Я заботливо протирал от песка каждый патрон носовым платком и складывал в подсумки. Хорошо, что я сумел раздобыть трофей. К черту презрительные улыбки лейтенанта Руга. Мы на войне. Хороший карабин, при случае, спасет тебе жизнь. На поле боя ты не чувствуешь себя мародером. Все, что удается раздобыть в бою, ты тащишь в ранец не от жадности, а от элементарного желания выжить.

Доктор Сол с санитарами собирали раненых. Уносили и уводили только тяжелых, супер-лейтенант Бас запретил уходить с позиции легко раненным. Его можно было понять, нас оставалось все меньше.

Слева раздался выстрел. Я встал и осмотрелся. Лейтенант Руг стоял на краю окопа и из карабина стрелял в раненных ополченцев. Он выстрелил три раза и ушел в блиндаж. Интендант Кос покачал головой.

– Напрасно. Глупо и бесчеловечно.

Мне надоело наше путешествие. Толь отправился на Дикий остром добровольно, мне приказали. Я откупорил коньяк, который подарил Турд и вечерами выпивал по нескольку рюмок. Дожди шли непрерывно две недели. Глаза устали от серой воды и низких стальных облаков. Мы так далеко ушли в океан, что казалось, потерялись навсегда. Бад стал устраивать учебные тревоги каждое утро. Десантники возвращались по кубрикам мокрые и недовольные. Один раз на корме вспыхнула драка. Моринер из первого взвода ударил егеря. Мы разобрались очень быстро. Обоих посадили в карцер на хлеб и воду на три дня. Карцером служили две кладовки на нижней палубе.

Большинство офицеров старались проводить в кают-компании, как можно больше времени, но были и такие, которые не искали чужого общества. Муки часами сидел в каюте и читал воспоминания полководцев древности, а доктор Сол штудировал анатомию и патологию, лейтенанты Жен и Мас все время проводили вместе. Доктор заподозрил их в содомии, но на поверку оказалось, что выпускники столичной академии, вечерами, пьянствуют вдвоем.

Я облюбовал место на стуле в кают-компании и после отбоя читал книги, слушая в пол уха офицерские сплетни. Все анекдоты уже были рассказаны, военные операции раскритикованы. Аси часто вспоминал об острове и делал быстрые наброски по памяти. Из-под его пера появлялись удивительные дикари в шкурах диких животных, леса, кишащие странными зверями, и черноволосые скуластые красавицы. Получалось, что адмирал Толь выстроил удобный форт с высоким частоколом, казармой, штабом, лазаретом и баней. Аборигены с удовольствием несли в крепость свежее мясо и фрукты, которые с охотой меняли на стеклянные бусы и спирт. С общением проблем не возникало, потому что язык местных племен оказался похож на речь некоторых наших северных народов, которые до сих пор живут обособленно, но ведут с центральными островами торговлю. Многие моряки, хоть и с трудом, понимали речь аборигенов. Как говорил ученный, натура дикарей совершенно не была приспособлена к алкоголю, от кружки разведенного спирта они пьянели моментально, к удовольствию моринеров и офицеров. Любимым занятием было пригласить, какого-нибудь важного дикаря в ярком наряде из перьев, напоить его и смотреть, как бедняга валяется в грязи. Оказывается, туземцы предлагали не только продовольствие, но и женщин. Они стремились породнится с чужестранцами, и готовы были выдавать своих дочерей и родственниц замуж. Во избежание недоразумений, Толь категорически запретил подобные контакты.

– - Вы верите Аси?
– спросил я однажды Сола, - возможно ли, что дикари так быстро пьянеют?

Доктор задумался.

– - Вполне возможно. На северных островах бывали случаи, когда местная народность бенки, напивалась до розовых спрутов от одной рюмки водки. Но исследований никто не проводил.

– - Интересно. Значит, они устроены по-другому.

– - Это же кощунство, Бур, - серьезно заметил доктор, - предполагать, что океан создал нас разными. Мы все одинаковые. Но я верю в индивидуальные особенности организма, кто-то быстрее пьянеет, кто-то не спит ночами, кто-то может задержать дыхание на пять минут.

Мы уходили все дальше на юг и скоро дожди и зыбкие туманы, сменились высоким голубым небом и теплыми ветрами. Все воспрянули духом. Провинившихся драчунов выпустили из карцера. Три дня в одиночестве, в темном помещении, пошли им на пользу. Больше конфликтов на борту не возникало. Я приказал выдавать моринерам по чарке водки в день и выводить на прогулку утром и вечером. Доктор добавил в наш рацион витамины и варенье. По мнению специалистов адмиралтейства, варенье из ягод было хорошим профилактическим средством от цинги. С капитаном мы почти не виделись. Несколько раз он приглашал меня к себе, и мы довольно весело проводили время, но чем дальше мы уходили в океан, тем больше он пил. Хал стал грубым и невоздержанным, к обеду выходил небритым и неряшливо одетым. Офицеры старались делать вид, что ничего не происходит, и не реагировали на его непристойные шутки. Он вел себя все хуже, но однажды во время ночной вахты свалился в горячке. Оба доктора прописали ему постельный режим и запретили показываться на палубе. Еду ему носили в каюту, а все вахты взял на себя помощник.