– Как там твое дело?

Он даже просиял от моего вопроса, видимо, давно никто не интересовался.

– Замечательно, - произнес с улыбкой, поправляя светлые чуть волнистые волосы.
– Расширяемся сейчас.

– Да?
– с ним было приятно говорить, он был человеком знающим.
– Каким образом?

– Недавно нам дали лицензию на перевозку пассажиров, так что будем открывать таксо-парк, - Макс немного наклонился вперед, а Верка недовольно дернула носом - ей не нравится, что я с ним говорю.
– Пока что думаем над названием, - он положил локти на стол.
– Идет набор водителей. Не хочешь?

Я хихикнула, представляя себя за баранкой.

– Не очень, вообще-то. Вот если бы начальником меня...

– О, Людочка, да ты разогналась. Сразу тебя начальником, - как будто изумляясь, мужчина поднял брови.

– А то, я не зря на юриста учусь, - я довольно подняла подбородок, и в этот момент в бедро что-то кольнуло.
– Ай!

– Что там?
– наивно хлопает ресницами Раневский, незаметно кладя вилку обратно на стол.

Я нахмурено на него смотрю и сквозь зубы произношу:

– Какой-то ползучий гад. Развелось сволочей.

– Нда, - протягивает парень, отворачиваясь.

Я сжимаю зубы и глубоко вдыхаю. А после шепотом произношу парню на ухо:

– Ты охренел, что ли?

– А что такое?
– он говорит в голос.

Ну ладно.

– То, что нельзя быть таким оленем!

– Ты понимаешь, кому ты это говоришь?
– Раневский как будто становится выше.

– Еще как! Хватит меня доставать!

– Заткнись сейчас же, - рычит он, и я просто как сера воспламеняюсь от такой наглости.

– Что ты сказал?
– я прищуриваюсь, сдерживаясь из последних сил.

На глазах у Макса и Верки разворачивается настоящая семейная драма. Только вот Максим растерялся, а сестрица прям не может сдержать радости.

– Что?
– Раневский хмурится, и я впиваюсь ногтями ему в руку.

– Что ты только что сказал, повтори немедленно!

– Я сказал, что тебе стоило бы помолчать!

– Да кто ты мне!
– я возмущенно отмахиваюсь от него.
– Ты мне па...
– я на мгновение теряю способность говорить, спасая себя от краха.
– Папа, что ли?

– Нет, и слава Богу!
– он, кажется, и вправду разозлен не меньше меня.

Неожиданно нас прерывает противно-елейный голос:

– Вы такие интересные...

– Что?
– мы вместе синхронно поворачивает головы к говорившей.

– Говорю, вы такие интере-есные, - повторяет она, растягивая слог.

– Почему?
– я пытаюсь успокоить громко бьющееся сердце.

– То сюсюкаетесь друг с другом, как дети, то ссоритесь, как дворовые собаки, - она наклоняет голову набок.
– Так... необычно.

– Слушай, Верочка, - угрожающе обращаюсь к девушке я и медленно поднимаюсь из-за стола.
– А какая тебе разница?

– Просто, интересно, - не унимается она, вертя в руках вилку.
– Как вы еще терпите друг друга?

Это просто верх наглости! Что она о себе думает?

– Может, тебе не следует совать нос в мои отношения?
– я упираюсь кулаками в стол и немного наклоняюсь вперед.

– А что я такого сказала?
– она хлопает ресницами, играя невинную овечку, и краем глаза я замечаю, как Максим потирает глаза, пытаясь скрыть от себя это неприятное зрелище.

– Люда, - Раневский поднимается следом и легко прикасается к моей руке.
– Не обращай на нее внимания.

Затем он поворачивается к гадине, мило улыбающейся напротив.

– Мы не терпим друг друга, Вера, - произносит парень совершенно спокойно.
– Мы друг друга любим. Тебе не понять, - и под охреневшим взглядом сестрицы уводит меня из комнаты.

Вот тут я готова ему зааплодировать - так сыграть, такие слова сказать... Просто невероятно, как красиво он ее обломал. Талантище.

– Вау, - только и могу выдохнуть я, когда мы выходим на крыльцо.
– Ты.. просто невероятно...

Он хмыкает и довольно опирается на стену.

– Она достала меня. Сколько да сколько, - он перекривляет ее лицо, искажая голос.
– Если узнает, ей легче не станет.

Я качаю головой, и неконтролируемая улыбка расплывается на моем лице.

– Я могу тебя похвалить, только боюсь, что ты загордишься.

Парень закатывает глаза и отталкивается от стены, чтобы сойти со ступенек.