– Извините, этот поезд идет в центр?
– вдруг обращается ко мне пожилой человек с аккуратно подстриженной бородкой, делающей его похожим на нашего профессора.

От неожиданности я забываю весь свой английский и на всякий случай киваю. Потом соображаю, что этот поезд идет как раз в противоположном направлении и исправляю свою ошибку.

– Спасибо, - вежливо улыбается "профессор" и отходит от меня. Потом вдруг, поколебавшись, возвращается.

– Извините, Вы не из Европы?

– Да, - удивляюсь я.
– Из России.

– Из России?
– страшно обрадовался "профессор".
– Я заинтересовался вашим акцентом. Вы знаете, я был в России, в Ленинграде! Лет пятнадцать назад.

– Сейчас это уже Петербург, - говорю я.

– Да, я слышал, что у вас много изменений. Какой замечательный город!..

...Большое здание Публичной библиотеки. Сюда можно прийти без записи, взять с полки любую книгу или журнал - без регистрации, без читательского билета!
– и тут же полистать или почитать. Я поднимаюсь в мезонин для периодики и нахожу газеты на русском языке! Вроде и не так давно уехала из России, но уже соскучилась. Я уютно устраиваюсь за столом, бросаю на соседнее сиденье сумку и с наслаждением на время забываю английский язык.

... А когда "возвращаюсь" в Бостон - не нахожу своей сумки... Вокруг - никого, зал почти пуст, никто ко мне не подходил... Вот это профессионалы! Я растерянно оглядываюсь по сторонам, пытаясь сообразить, что же мне теперь делать. В сумке - проездной билет на сабвей и электричку до Салема, немного денег, номер моего домашнего телефона, который я еще не считаю своим, а потому и не помню наизусть... И та бумажка с рабочим телефоном Пола, которую он мне всегда засовывал на всякий случай в карман или в сумку...

Я выхожу из библиотеки и бесцельно иду по Нюбери стрит. Пол показывал, где он работает. Но это было вечером, я даже не пыталась ничего запомнить... Вот огромный медведь у дверей магазина с игрушками, сюда мы заходили с Полом. А рядом - знакомое кафе. Потом мы, кажется, свернули куда-то направо... Я неуверенно открываю дверь десятиэтажного здания с огромными оффисными окнами и подхожу к одетому в полицейскую форму дежурному.

– Что я могу для вас сделать?
– привычно спрашивает он.

Я не знаю, что он может, а что не может. Мне нужно найти Пола, но где он работает, я понятия не имею. Как называется его фирма? Не знаю. На каком этаже?.. Может, он вообще не в этом здании...

Я собираюсь с духом и, вспомнив, как в случае затруднения поступал Пол, подробно рассказываю обо всём, что со мной приключилось. Меня внимательно слушают. Потом, не найдя фамилии Пола в общих списках, дежурный снимает телефонную трубку и обзванивает десятки фирм и контор, находящихся в этом здании.

Вместе с двумя одетыми в строгие костюмы служащими я поднимаюсь в лифте на девятый этаж и неуверенно подхожу к секретарше:

– Извините... Мне нужен Пол Лессард. У меня "emergency situation"!

Я уже по опыту знаю, что слова "чрезвычайная ситуация" действуют безотказно. Не задавая никаких вопросов, секретарша тут же схватила трубку и три раза повторила:

– Пол Лессард! Пол Лессард! Вас ждёт Лена. У неё "emergency situation".

Через минуту прибежал встревоженный Пол.

– Что случилось?! Ты жива? Сумку украли? Слава богу...
– облегченно вздыхает он.
– Я думал!.. Как это, всё-таки, случилось?

– Я была в библиотеке! Я её положила рядом! В России библиотека - безопасное место!.. Я бы в жизни не подумала...

Секретарша улыбается, Пол хохочет:

– Это тебе не Россия! Это Бостон! Здесь работают профессионалы!

Мы спускаемся вниз, благодарим дежурного и идем в магазин с огромным медведем у входа. На лапах у медведя сидят довольные ребятишки, за спиной у него болтается целая

гирлянда разноцветных воздушных шаров, а по магазину расхаживают заводные зайцы, танцуют клоуны и пищат невиданные звери! С потолка на нас летят мыльные пузыри, и на них зачарованно смотрит двухлетний бостонец...

РОДСТВЕННИКИ

В отличие от большинства русских эмигрантов, я в Америке оказалась круглой сиротой. У Пола - куча родственников, родители, два брата, их жены и дети, ну, и всякие дяди-тети, которые, хоть и далеко, но есть, и звонят иногда, и в гости приглашают. Но это для Пола они - родственники, а для меня - чужие, не совсем понятные люди. На свадьбе, на которой настояла Полина мама, у меня не было ни одного родного человечка. Меня поздравляли, говорили вежливые слова, дарили подарки, а потом, уже искренне, махали кому-то руками и обнимали своих кузин и кузенов.