Создавалась обстановка нервозности и неуверенности, кинопромышленность и киножурналистику лихорадило. В 1916 году было остановлено 8 журналов. С закрытием в феврале 1917 года "Обозрения" Генералова и "Пегаса" киножурналистика для зрителей прекратилась.

В последних номерах перед Февральской революцией, отражая требования издателей, журналы нападают на царские власти, пытаются доказать, будто быстрое развитие русского кино в годы войны обусловлено конкуренцией фирм. Лучшие авторы каждого из журналов выступают против планов монополизации. И.X. Озеров в "Вестнике кинематографии" (N 123, 1917) публикует статью "Покушение на убийство кинематографии". В.Е. Ермилов в "Кине-журнале" (N 13--14, 1916) патетически восклицает: не чиновник, а сам зритель должен "очистить нравы кинематографических авгиевых конюшен!" Главный упрек передовой статьи о монополизации в "Сине-фоно" (N 7--8, 1916--1917) -- упрек бюрократическому аппарату в косности и некомпетентности. Например, казенные театры, подчеркивал журнал, влачат жалкое существование.

Печать, и не только кинематографическая, напугана правительственными планами монополизации кино. Отраслевая пресса перепечатывает из газет выступления видных деятелей искусства, обеспокоенных усилившимся вмешательством властей в культурную жизнь. "Сине-фоно" перепечатывает из "Русского слова" критическую статью о правительственном проекте организации казенных кинотеатров для "низших слоев населения":

"Авторы проекта исходят из установления того общеизвестного факта, что казенная и субсидируемая официозная печать, на которую правительство совершенно непроизводительно затрачивает огромные средства, не достигает своей цели, то есть не оказывает никакого влияния на общество, общественное мнение и вообще "образ мыслей" обывателя... Тут-то на сцену и является кинематограф. Проект предлагает организовать на широкую ногу правительственные электротеатры с тем, чтобы кинематографический экран был использован с целью утверждения в народе "здравых" идей и даже с целью смягчения обострений вражды различных классов населения между собой".

"Сине-фоно" полностью разделял мнение газеты, что внедрить казенный патриотизм с помощью кино властям не удастся: "Экран только еще больше подчеркнет в глазах народа контраст между тем, что ему показывает "начальство" в кинотеатре, и теми живыми картинами, которые он в действительности видит вокруг себя".

Все проекты введения государственной монополии в киноделе оказались отброшенными Февральской революцией, однако киножурналистике уже не суждено было преодолеть глубокого кризиса. В период между Февралем и Октябрем остается всего только 5 киноизданий: "Сине-фоно", "Кине-журнал", "Вестник кинематографии", "Проектор" и "Наша неделя". Все они выходят крайне нерегулярно, с большим опозданием. За 8 месяцев появилось, например, всего 3 книжки "Кине-журнала", 2 "Вестника кинематографии".

* * *

В опубликованной в марте 1917 года "Проектором" сатирической энциклопедии кинотерминов дано такое определение кинематографического журнала: это поезд, подающий рекламные снаряды в действующую армию кинематографистов. В журналах-поездах есть вагон-ресторан, где голодная мысль может найти немного пищи (N 5--6). Отдав должное циничной откровенности первой части этого определения, прямо связавшей киножурналистику с рекламной задачей, мы должны подчеркнуть: в этот период в кинематографических журналах пищи для мысли было крайне мало.

В прежние годы журналы выполняли важную культурную задачу, закладывая основы эстетики кино. Теперь статьи, посвященные эстетике нового искусства, встречаются на их страницах редко.

Раньше лучшие из кинематографических журналов порою в резкой форме критиковали политику властей в области кино и даже шире, в области культуры. Эта критика, при всей ее ограниченности, играла положительную роль. После Февральской буржуазно-демократической революции журналы полностью переходят на охранительные позиции.

Существование массовой киножурналистики в предшествующий период оказывало несомненное воздействие на журналистику специальную. После Февраля, когда кинопечать для зрителей перестала существовать, круг читающих о кино резко сузился, зритель снова перестал быть читателем. Творческие работники кино потеряли интерес к специальным журналам: киножурналистика вновь начала ориентироваться только на кинопромышленников.

Сократилась и жанровая палитра. В журналах стали преобладать хроникальные материалы, зачастую на зарубежные темы, статьи по вопросам науки и техники. Исчезли художественные произведения, сократилось число иллюстраций. Номера сделались тоньше, в них меньше рекламных объявлений. Это объяснялось не только сокращением фильмопроизводства, но и меньшей заинтересованностью фирм в журнальной рекламе -- журналы выходят теперь нерегулярно, объявления безнадежно запаздывают. В связи с типографскими трудностями "Кине-журнал", например, две последние книжки за 1917 год обозначил как сшестиренный и свосьмиренный номера, иначе говоря, за семь месяцев вышло всего только две книжки. Ханжонкова подобные затруднения стали преследовать раньше: выпустив N 123 "Вестника кинематографии" в феврале, он следующий номер, N 124, смог издать (без указания даты) только в августе. После этого в сентябре вышел еще один номер "Вестника", а затем Ханжонков перенес свой журнал в Ростов. В ноябре -- декабре 1917 года вышли последние перед закрытием N 126 и 127. В декабре 1917 года и Перский и Ханжонков свои издания прекратили. В мае 1918 года их примеру последовал Лурье, в сентябре -- Ермольев.

Номера в основном заполнены случайными материалами, в которых никак не отражаются приметы эпохи. В N 125 "Вестника кинематографии" дана критика установившегося в американском кино штампа -- обязательной счастливой развязки, пресловутого хеппи-энда. Журнал отвергает этот трафарет как не имеющий ничего общего с жизненной правдой. "Кине-журнал" в N 17--24, (1917) поместил небезынтересный фельетон, где в монологе кинопромышленника с вымышленной фамилией Фунтик -- по-видимому, подразумевался владелец фирмы "Нептун" А. Антик --. раскрывал типичный ход мысли кинокоммерсантов, обдумывающих тему очередного боевика: "--Да, без скабрезности мудрено угодить покупателям лент... Но только, понимаете, нужно сделать так, чтобы в сценарии соединялось и то и другое: и эротика, и идея этакая, понимаете ли вы, политическая, левая очень этакая, левая...".

Русское игровое кино, потакая перепуганному обывателю, вводит в фильмы таинственных демонических героев, "сильных людей". Экран захлестывает волна порнографии, и характерна информация в "Проекторе" (N 15--16) о том, что в Пятигорске вновь введена предварительная цензура фильмов.

Кинематографические журналы заполнены жалобами на нехватку пленки, на сокращение производства электроэнергии, на новый закон, разрешающий работу кинотеатрам только три дня в неделю.

В том же номере "Проектора" в передовой статье содержалось признание обреченности кино: "Кинематография находится сейчас в каком-то заколдованном кругу, из которого пока не видно выхода".