Шрифт:
– Спускайся вниз, - сказал голос.
– Быстро и без фокусов.
Внизу Уткина ждали трое наперсточников. Бритый Игорь держал за локоть Марину. Маринин мобильник был у Николая в руке. Это его голос в трубке показался Уткину незнакомым.
– Стой, где стоишь, - сказал Николай, когда увидел выходящего из подъезда Уткина.
– И гони бабки. Я этого так не оставлю. Или битой по репе - ты сам хотел.
– Бабок нет, - вздохнул Уткин.
– Я правду говорю, нет.
– Я вас, пожалуй, покину, мальчики, - сказала Марина и забрала у Николая свой мобильник. Ушла, не оборачиваясь.
– Я потерял эти деньги, - сказал Уткин.
– Может, не совсем потерял, но ситуация сложная, я уже и повестку получил к следователю.
Он замолчал, не зная, с чего начать.
– Давай, колись, что там у тебя, - поторопил его Николай.
Уткин рассказал, все слушали.
– Что ж, лох, он и в Африке лох, - вынес свой приговор Николай.
– Теперь слушай меня. Ложимся на дно. Никакой игры. Два крупных выигрыша за одним столом подряд - кто-то там уже навострил ушки. Поэтому жди. Но когда я приду, ты открываешь мне без фокусов - с бабой ты, не с бабой - открываешь. Понятно?
– Понятно, - сказал Уткин.
– Но какие-то деньги мне нужны. Один раз, наверное, я могу сыграть? Есть ведь и другие казино кроме этого.
...............................................
– Хрен тебе, а не казино, - сказал Николай.
Уткин нажал красную кнопку.
...............................................
– А битой по репе?
– поинтересовался Николай.
Уткин нажал красную кнопку.
...............................................
Уткин нажал красную кнопку.
...............................................
Уткин нажал красную кнопку.
...............................................
– Ладно, - сказал Николай.
– Отстегну тебе. Живи. Слушайся меня, и будешь богатым.
Достав из кармана пачку, он отделил часть и протянул Уткину. Уткин принял деньги - там было 80 тысяч, он потом сосчитал.
***
Люди бывают живые и бывают мертвые.
Мертвые от руки.
Мертвые от камня.
Мертвые от воды.
Мертвые от дерева.
Мертвые с проломленным черепом.
Мертвые с перерезанным горлом.
Мертвые от удушения.
Умерщвленные по правилам.
***
"Опытный следователь может так глубоко проникнуть в душу подозреваемого, что тот вспомнит - реально и в деталях - как совершил то преступление, которого, возможно, и не совершал в действительности". Уткин не помнил, в какой книге прочел эту истину и прочел ли вообще, но кажется, что майор, который допрашивал Уткина, был той самой породы. Он только начал свою процедуру, а Уткин уже чувствовал себя виноватым, даже виновным.
– В каких отношениях вы состояли с погибшим?
– Майор не называл Мясоедова по фамилии-имени (Никита Дмитриевич, между прочим), а говорил "погибший" иногда сбиваясь на "пострадавший" или "потерпевший".
– В нормальных, - отвечал Уткин.
– Когда-то работали вместе.
– Где вы были вечером, 23-го августа?
– Наверное, у него, у Мясоедова.
– Почему наверное?
– Не помню, когда было это двадцать третье, но вас ведь, наверное, интересует именно вечер перед тем, как это случилось?
Майор то ли усмехнулся, то ли поморщился.
– И какова была цель вашего визита?
– Никакой, собственно, цели. Я в отпуске без сохранения, свободного времени много. Вот и хожу по гостям.
– По гостям, значит ходите.
– Майор уже открыто усмехнулся, чем-то довольный.
Сейчас спросит про деньги, подумал Уткин.
– Есть один деликатный момент, - сказал он, играя на упреждение, - глупость, конечно, но я там, когда уходил, забыл пакет с деньгами. Сорок тысяч с чем-то.
– Точно, значит, не помните?
– Не помню, но там должны остаться мои отпечатки пальцев на пакете. Скажите, я должен написать заявление?
– Какое заявление?
– Чтобы деньги вернули.
– Можете писать, - равнодушно, даже как бы зевая, произнес дознаватель. Давая понять, что заявление можно писать хоть президенту, хоть премьер-министру. Следом пояснил, что деньги, если это действительно деньги Уткина, а это еще не факт, переходят в разряд вещественных доказательств. Но они, эти деньги, очень возможно, принадлежат -принадлежали - потерпевшему, то есть погибшему, - это в том случае, если они были переданы пострадавшему в качестве возмещения, то есть, говоря русским языком, если Уткин купил у него какую-то жутко ценную шнягу. Тогда понятны и деньги, и отпечатки. А в феноменальную уткинскую забывчивость что-то не верится. Уткин, со своей стороны, даже представить не мог, чтобы какая-то шняга (освоился-таки с новым словом) стоила сорок тысяч. А деньги принес похвастаться выигрышем. Первый раз в жизни играл в рулетку и сразу выиграл. И даже не столько похвастаться выигрышем, а рассказать про придуманную им систему, благодаря которой выиграл. Полная глупость, конечно, абсолютно невозможная вещь, но она работает. И вот ведь какой нюанс: если он, Уткин, снова пойдет играть и снова выиграет, и опять, и опять...
– это не должно считаться какого-то рода мошенничеством. С формальной точки зрения это будет чистым везением, вокруг которого фантазия игрока нагородила какую-то легенду. А система должна быть признана невозможной и существующей только в уткинском воображении.