Я села на кровати, все еще находясь во власти странного сна, и рассеянно на него посмотрела.

– Ты иди к ним, я чуть позже...

– Смотри, не задерживайся, лисица.

Наскоро умывшись, переодевшись в чистую рубаху, что в мешке дорожном припасена была, я сплела по-новой косу и спустилась в корчму.

– Ясного утра, - поздоровалась с витязями.

Те дружно кивнули и продолжили завтрак.

– Ну что, девица, в путь готова?
– спросил Деян.

– Готова, - улыбнулась в ответ.

Взгляд его что-то мне не понравился. Какой-то пытливый и будто ищущий.

– Не так что-то?
– решилась спросить.

– Да вот думаю о разговоре, что давеча услышал.

– А что за разговор?
– спросил Далибор.

– А помнишь, воевода, мы с тобой село Растопшу проезжали?

У меня внутри так все и сжалось как тисками.

Растопша... стало быть...

Обратившись в слух, я внимала каждому слову Деяна.

– Подошел там ко мне мужик один. Говорил, дочь у него из дома сбежала, - говорил он.
– Рыжая девица таких же лет. Просил помочь найти.

– Да что им, девкам этим, медом что ль намазано?
– встрял Новак.
– Куда ни глянь отовсюду бегут!

– И то верно. Чего им не сидится?
– поддакнул Данко.
– То вчерашняя, то эта растопшинская.

– И что ж та девка?
– не обратил на них внимания Далибор.

– Да чего ж? Отец с братьями ее искали-искали, да так и не нашли. Думали поехать далее, а поедут ли.

Деян обернулся на меня и добавил:

– Вот Вёльму увидел и вспомнил. Только про ту девку сказали, мол, некрасивая была, а твоя сестра, - Ладимиру, - твоя сестра красавица как есть. Как только не боишься, что уведет кто?

Ведун взглянул на меня и мотнул головой:

– Да кто ж с ней совладает? Я и то управы не нахожу. А так и впрямь красивая.

Я чуть улыбнулась, справляясь с предательской дрожью в теле. Слава тебе, Ларьян-батюшка! Уберег ты меня, не вернусь теперь в Растопшу.

Разве ж отец мой за некрасивой поедет? От слов его жестоких будто по сердцу оцарапало. Некрасивая, ненужная, нелюбимая.

И верно, что ушла. И жалеть не стоит.

Крепко привязав к седлу мешок, я только-только ногу в стремя поставила, как вдруг услышала голос знакомый.

– Вёльма! Вёльма, стой!

Оглянулась - Осьмуша бежит.

– Вёльма, Ладимир...
– едва дыша после быстрого бега говорил парень: - И ты, воевода Далибор...и люди княжьи... Не прогоните меня! Возьмите с собой в Трайту!

– Решил все ж помощи искать?

– Решил, Вёльма, решил, - улыбнулся Осьмуша.

– И как тебя сестра от своей юбки отпустит?
– не смолчал Ладимир.

И что ж за человек только такой? Ни мига без насмешки не живет.

Осьмуша даже поник, голову опустил.

– Румяне не до меня - она Забавой занята. Отпустила и слова не сказала. Возьмёте с собой?

И жалобно так, тоскливо на нас посмотрел.

– Дядька Далибор, - вступилась за перевертыша я.
– Не прогони парня. Пусть с нами едет?

Воевода строго свел брови.

– А коль он чудить начнет?

– Оберег на мне, - Осьмуша тут же показал ему подарок Ладимира.
– Не стану я чудить.

– Не станет, - подтвердила я.
– Мы с Ладимиром уследим за ним. Правда, Ладимир?

Прямо в глаза ему заглянула, ища поддержки. Он миг помедлил, потом чуть улыбнулся.

– Не дадим парню глупостей наделать. Да и луна на ущербе теперь.

– Не гони его, дядька Далибор!
– снова взмолилась я.

Воевода усмехнулся и махнул рукой.

– Пусть идет, - сказал.
– Твоя взяла, лисица.

Сказал, вскочил в седло и двинулся вместе с витязями своими.

Осьмуша схватил меня за руку и, густо краснея, затараторил:

– Спасибо тебе, Вёльма! Век богов за тебя молить буду. Должник я твой.

– Будет, - засмеялась я, высвобождая руку.
– Лошадь-то есть у тебя?

Осьмуша с радостной улыбкой замотал головой.

– Ну так ко мне садись, Мирка и двоих унесет.

Ладимир только головой покачал.

– Чего это ты?
– спросила.

– Не разберу я тебя, Вёльма, - ответил.
– То ли дурная ты, то ли богами одаренная. Никто против тебя выстоять не может.

Я натянула поводья, ожидая пока Осьмуша позади меня в седле устроится:

– Разве ты только.

Причмокнула губами и легонько толкнула Мирку в бок.