Внезапно я вспоминаю, что у меня нет ключей от моей квартиры. Когда я сегодня утром позвонила управляющему, он не ответил и не перезвонил. Я быстро просматриваю регистрационную книгу и заглядываю в блокнот для сообщений, но для меня ничего нет.

У меня начинается паника, которая разгорается огнем в моей груди.

Что я буду делать без ключа от моей квартиры?

Может быть, управляющий сможет впустить меня. Я имею в виду, он ведь отвечает за это место. Наверняка, у него есть запасной ключ. В прошлый раз он основательно потрепал мне нервы и предупредил, что это последний раз, когда он меняет чертов замок. Боже, я ненавижу разговаривать с этим придурком. Ужас всего этого начинает просачиваться в мой мозг, когда раздается громкий стук в заднюю дверь.

Мое сердце практически выпрыгивает из груди, но я знаю, что это Нейтан, и не хочу заставлять его ждать. Я быстро выключаю весь остальной свет на кухне и открываю дверь.

– Как ты узнала, что это был я? – рявкает Нейтан. Его голос грубый, а брови плотно сдвинуты вместе, делая его красивое лицо жестким и злым.

– Я… э-э, ну... ты единственный, кто может быть.

– В следующий раз спроси, кто это.

Ворчун Нейтан вернулся.

– Готова?
– спрашивает он, оглядывая через мое плечо темную кухню.

– Да, - я пожимаю плечами и вздыхаю, чувствуя себя странно ничего не держа в руках... Сумки-то нет.

После того, как выхожу и запираю за собой дверь, я кладу ключ в карман униформы. Я чувствую, что Нейтан смотрит на меня, но не встречаюсь с ним взглядом. Он, кажется, на грани, и я не уверена, что стало причиной для этого.

Мы подходим к его машине, и он направляется прямиком к пассажирской стороне, открывая для меня дверь. Я не ожидаю от него благородства, но мне это нравится. Для меня никто никогда не открывал двери. Поблагодарив его, я сажусь на сиденье и набрасываю ремень безопасности.

Пока я наблюдаю, как он обходит автомобиль, страх перед «ключевой» проблемой разливается такой тяжестью в моем животе, что это вдавливает меня в мягкое кожаное кресло.

Я обычно не переживаю, но от того, что не знаю, смогу ли попасть в свою квартиру, мне не по себе. Это мое место. Оно не очень здоровское. Оно даже не хорошее, но это единственное место, которое я могу назвать своим. Даже если это дерьмовая квартира, но это все-таки мое убежище.

– Что случилось? – спрашивает Нейтан, его голос становится мягче.

Я качаю головой и смотрю в окно, когда мы начинаем проезжать высокие блестящие здания. Я думаю, события этого дня наконец-то догоняют меня. И второй раз за сегодня мне хочется плакать.

– Прости, если я был резок, - говорит он, одну руку держа на руле, другую – на рычаге переключения передач.
– Я просто беспокоюсь о тебе. Не хочу, чтобы кто-то или что-то причиняло тебе боль...
– он отвлекается на секунду, быстро меняя полосу движения, и ускоряется, чтобы обогнать автомобиль, который явно на его пути. Когда мы замедляемся на светофоре, он смотрит на меня.
– Я забочусь о тебе... переживаю о том, что с тобой происходит. Я хочу, чтобы ты была в безопасности.

Я сглатываю, глядя на него, наблюдаю за ним, позволяя его искренности впитаться в меня.

Никто никогда не говорил мне ничего подобного. Никто. Ни моя мама, ни мой папа - люди, которые должны были защищать меня. Ни мой тупой парень в школе. Никто. Его слова вызывают слезы, которые уже и так жалят глаза.

Закусив губу, я смотрю в окно, отказываясь плакать.

– Ты боишься идти домой?
– спрашивает он.
– Ты думаешь, этот придурок, который украл твою сумку, живет поблизости? Где именно это произошло?
– его вопросы сыплются, когда он обдумывает это.
– Я разберусь с этим. Я знаю некоторых людей в участке и могу попросить об одолжении.

Последнее, что мне нужно - еще одно одолжение от Нейтана.

– Не надо, - говорю я ему, качая головой.
– Ты знаешь, сколько раз в день какой-нибудь дебил крадет что-то?
– я фыркаю и невесело смеюсь.
– Я уверена, что у копов есть дела поважнее, чем разыскать сумку какой-то девушки. Кроме того, Мак уже заставил меня подать заявление сегодня утром.

– Там было что-нибудь, что привело бы их обратно в твою квартиру?

– Только ключи, - я чувствую себя полностью разбитой.
– И права. Но я сомневаюсь, что они ими воспользуются.

Низкий гортанный звук заставляет меня взглянуть вверх, и выражение лица Нейтана смертельное - его челюсти плотно сжаты, губы - прямая линия, глаза прищурены. Мне трудно отвести от него взгляд, и мои внутренности сражаются за то, чтобы испугаться его злости или возбудиться от его интенсивности.

– Слушай, такие ребята... – я делаю паузу, чтобы прикоснуться к его руке в попытке успокоить, и мне нравятся искры электричества, которые я чувствую от этого простого прикосновения.
– Им, как правило, нужны только деньги и вещи, которые они могут продать. И я хочу сказать, что он действительно облажался. Толкнуть меня на землю и украсть сумку было больше работы, чем она стоит.