Стихов слагать не буду...

О, мне иное жало бы!

Пчелиного больнее,

Змеиного колючее...

Чтоб ранило вернее,-

И холодило, жгучее.

Нестор понимал, что строки принадлежат кому-то из поэтов эпохи декаданса, но распознать не мог: все-таки он был историком, а не филологом. Он беспомощно взглянул на Соню, и та сжалилась - помогла ему беззвучно, лишь одной артикуляцией ярко-красных губ: "Это Зинаида Гиппиус". И как будто бы для того, чтобы Фея не уличила ее в школьном грехе - в подсказке, вдруг тоже заговорила, почти запела стихами:

Я ищу Афродиту. Случайной да не будет ни странно, ни внове,

Почему так люблю я измену и цветы с лепестками из крови.

Но Фея не оставила "помощь другу" без внимания - сказала громко и четко, обращаясь к Нестору:

– А это Константин Дмитриевич Бальмонт. Но Вы, Нестор Иванович, наверняка и сами узнали. Будем играть или все-таки окружим гостя заботой и вниманием?
– это Фея говорила уже Соне.

– Что вы! Мне весьма комфортно!
– поспешил заверить Нестор.
– Я приехал отдохнуть, услышать ваши голоса, взглянуть в ваши глаза...

Соня улыбнулась, подняла вуаль изящным жестом и поблагодарила Нестора взглядом, бирюзовым, как пояс Нага Первого дна. Плавно, в полном соответствии с моментом, вывела:

О, женщина, дитя, привыкшее играть

И взором нежных глаз, и лаской поцелуя,

Я должен бы тебя всем сердцем презирать,

А я тебя люблю, волнуясь и тоскуя!

Фея воспарила со стула с фиолетовой обивкой и двинулась к Нестору вокруг стола, декламируя и заламывая руки в театральном отчаянье:

Я в слабости, я в тленности

Стою перед Тобой.

Во всей несовершенности

Прими меня, укрой.

Не дам Тебе смирения,-

Оно - удел рабов,-

Не жду я всепрощения,

Забвения грехов,

Я верю - в Оправдание...

Люби меня, зови!

Сожги мое страдание

В огне Твоей Любви!

Нестор смутился от такого напора. Соня заметила и рассмеялась:

Она отдалась без упрека,

Она целовала без слов.

– Как темное море глубоко,

Как дышат края облаков!

А потом добавила от себя:

– Вы, Нестор Иванович, все равно так просто от нас не уйдете. Барышни в тоске, барышни в печали. Вам предстоит развеять этот мрак. Так что не напрягайтесь, и не будет больно.

Фея, ухватившись за слово "больно", преобразилась. Мальчишеский берет улетел в сторону торшера. Черные волосы, как оказалось, вовсе не были коротко стрижены, а лишь искусно собраны под головной убор. Теперь же они струились иссиними волнами по плечам. Жилет упал на дощатый пол, а последние две пуговицы белой блузы расстегнулись, поддавшись внутреннему напряжению. Выяснилось, что к поясу Феи все это время был пристегнут длинный стек с ременной петлей на конце. Теперь девушка держала это грозное орудие за кожаную рукоять, чуть отведя за спину, как держат катану липовые японские самураи в плохих западных боевиках. Грозная ария в устах девушки отдавалась в душе Нестора томной болью:

Красным углем тьму черчу,

Колким жалом плоть лижу,

Туго, туго жгут кручу,

Гну, ломаю и вяжу.

Шнурочком ссучу,

Стяну и смочу.

Игрой разбужу,

Иглой пронижу.

И я такая добрая,

Влюблюсь - так присосусь.

Как ласковая кобра я,

Ласкаясь, обовьюсь.

И опять сожму, сомну,

Винт медлительно ввинчу,

Буду грызть, пока хочу.

Я верна - не обману.

Ты устал - я отдохну,

Отойду и подожду.

Я верна, любовь верну,

Я опять к тебе приду,

Я играть с тобой хочу,

Красным углем зачерчу...

– Что за заклинание?
– робко спросил Нестор.

– Все та же Гиппиус, - пожала плечиком Соня.
– Стихотворение "Боль". Остерегайтесь, Нестор. Вы завели мою подругу не на шутку. Давайте-ка я Вас спасу.
– И девушка поднялась с места, ловко заслонила Нестора от неумолимого наступления Феи и впилась губами в его губы. Закончив долгий поцелуй, Соня прошептала, почти не отрывая губ от Несторовой щеки:

Ты сумела сказать мне без речи:

С красотою красиво живи,

Полюби эту грудь, эти плечи,

Но, любя, полюби без любви.

17.

Отвлекшись, Нестор не сразу понял, что происходит за его спиной. А когда понял, было уже поздно: его руки были туго прикручены к спинке стула толстой веревкой. Фея провела операцию так быстро и умело, что бороться теперь было бесполезно. Оставалось только расслабиться и стать участником этой "игры в декаданс", отдаться на волю хозяйкам дома, их ловким рукам и стройным телам. Фея властно глянула на Нестора, приподняла его подбородок петлей на кончике стека и вынесла вердикт: