“Твоя семейка пытается выставить себя высшим обществом, хотя вы не стоите ни гроша!”

Я машинально сжимаю руки в кулаки и плотно стискиваю челюсти. Ох, жалко, что меня оттащили от него именно в тот момент, когда я уже выталкивал его за дверь класса, пытаясь уронить на пол.

— Ну ладно, — смягчается мама, присаживаясь рядом со мной, — расскажи мне, как все было.

Я растерянно рассматриваю свои сцепленные руки, гадая, как именно преподнести матери то, что я отстаивал честь Греев. Сегодняшний день стал для меня неким уроком. Я пытался быть дружелюбным, начал знакомство с любезности, а в ответ получил лишь поток нескончаемых оскорблений. Никогда нельзя подпускать к себе чужих. Я должен быть суровее и тверже. Кому надо — сами заговорят со мной, сами познакомятся, сами попросят о помощи. Я же больше не сделаю этого никогда!

— Я не могу поверить, что ты и правда влез в драку, — восклицает мама, а мне становится все ужаснее. — Боже, как же ты похож на отца! — Она тяжело вздыхает, поправляя волосы.

Неожиданно перед нами появляется мистер Моррисон, наш директор. Я утопаю в своем собственном испуге.

— Миссис Грей, — строгим тоном обращается он к матери, — вы с сыном можете войти…

***

Я блуждаю в темноте в поисках хоть малейшего луча света. Становится страшно от собственного бессилия, сгущающейся тьмы и давящей тишины. Вокруг не слышно ни шороха, нет ни единого звука, да просто напросто их ничему издавать. Меня не окружает ничего, кроме беспросветного черного цвета. Я не помню, как оказался здесь.

Постепенно в голове всплывают короткие воспоминания: вот мне сообщают, что я нахожусь под угрозой увольнения, вот перед глазами появляется ехидная рожа Бернара, вот я нахожу душевное спокойствие в лице своего родного койота. Дальше моя работа над документами, долгие поиски чего-то. Появление пьяной Тиффани, ее жаркие поцелуи. И потерянные глаза койота… Черт! Я предал ее! Предал, даже сам того не осознавая!

Потеря друга, внезапные проблемы на работе, авария…

Я должен что-то сделать, должен попытаться все исправить! Я ускоряю свои шаги, практически переходя на бег. Мне нужно найти отсюда выход, это не может закончиться так! Я не хочу терять ее. Черт!

Я продолжаю бежать, оглядываюсь, но снова ничего. Страх, леденящий душу, охватывает сознание. Я не умер! НЕ УМЕР! Темнота давит на меня с большей силой, заключая в свои тяжелые оковы. Хочется кричать, орать что есть силы, но я не могу вымолвить ни слова. Я слышу только свои мысли. И больше ничего…

— Миссис Грей, мне очень жаль!

Чей-то голос врывается в мой темный мир, а я лихорадочно пытаюсь найти, откуда поступил звук. Впервые за долгое время я услышал кого-то, кроме себя. Не знаю, хорошо это или плохо.

Миссис Грей. Моя мать! Она где-то здесь! Я снова перехожу на бег, пытаясь найти хоть что-то, кроме кромешной тьмы, но все бесполезно.

— Он не приходит в себя уже больше двух месяцев, — снова доносится до меня серьезный мужской голос, но я не понимаю, о чем идет разговор.

Я потерял сознание? Но больше меня пугают два месяца… Я не приходил в сознание уже больше двух месяцев… Но я не умер!

— Ведь признаки жизни все еще есть! — Я слышу свою мать! Ее голос обрушивается словно целительный бальзам, и я безумно хочу увидеть ее.

Конечно, есть! Я живой! Только совершенно потерялся в этом черном омуте, не прекращая искать выход.

— Врачи никогда не жаловали искусственное продление жизни, мэм.

Врачи? Я в больнице, и похоже, нахожусь в коме. Но ведь я услышал их. Значит потеряно не все. Я еще могу прийти в себя, я должен сделать это! Обязан! Снова бегу, стараясь понять, с какой стороны от меня поступают звуки, но снова безрезультатно. Черт!

— Мы подождем, пока вы с мистером Греем рассмотрите документы на отключение аппаратуры, — доносится суровый голос. — Я понимаю, как вам тяжело принять такое решение, но вероятность того, что ваш сын придет в себя очень мала. У него тяжелая травма головы. Если он очнется — это будет настоящее чудо.

Господи, нет! Только не это! Если они отключат аппаратуру, то с моими жалкими обрывками жизни я могу попрощаться. Кошмар. Меня окружает сущий кошмар, которые не дает выбраться из своих тяжелых оков. Все не должно быть так!

— Наш ответ “нет”! — Твердо заявляет мать, и у меня появляется небольшая надежда, что мне все же дадут шанс попытаться восстановиться.

— Подумайте, миссис Грей, — просит доктор, вкладывая в голос каплю сожаления. — Теодору так будет легче.

С этими словами все исчезает. Я снова остаюсь один в кромешной тьме и мертвенной тишине. Я должен найти отсюда выход, должен прийти в себя. Иначе они лишат меня жизни…

***

Я лежу на спине, мои веки опущены, а ноги и руки вовсе отказываются шевелиться. Я пытаюсь открыть глаза, но не ничего не ходит. Вокруг уже такая привычная темнота, и мне хочется снова идти на поиски света, но я не могу встать. Все тело отказывается меня слушать.

Я снова вспоминаю о Рейчел. Но все хорошее, что было между нами в момент перекрывается моим поцелуем с Тиффани. Я ничтожество, полнейший придурок! Я не должен был так поступать с ней! Что если сейчас она снова находится под натиском Зака и ей никто не может помочь? Черт!