– Что ты планируешь теперь?

Причина того, что он говорил таким сладким голосом, наполовину была в том, что это позволяло ему успешно манипулировать Лидией. К настоящему моменту она знала это.

Ну а другая половина… Это просто было чертой его характера.

Это должно было быть правдой, но он замолчал, выглядя так, словно был разочарован.

Он ещё крепче прижал её тело к себе. Из-за того, что они постоянно кружились, Лидия почувствовала лёгкое головокружение.

Сейчас он вел её более грубо, чем это было в начале. Она едва могла держаться за него, и когда она думала, что её ноги вот-вот подогнуться и запутаются, Эдгар резко прервал их танец и повёл прочь из зала.

Прежде чем она осознала это, они вошли в оранжерею, которая соединилась с большим залом, и отошли в дальнюю её часть.

Они могли слышать музыку, но влажность и шум толпы из зала, должно быть, задерживался густыми растениями, погружая пространство вокруг них в тишину. Воздух в комнате был немного суше и прохладнее.

В отличие от комнаты, где яркий свет люстр заливал всё пространство, лампы в коридоре были расположены на некотором расстоянии друг от друга, и лунный свет, струящийся сквозь прозрачный, стеклянный потолок, позволил ей немного расслабиться.

– Давай немного отдохнём.

Она с трудом дышала, словно долгое время бежала. Лидия успокоилась, вдохнув немного воздуха, в котором чувствовался аромат южной тропической земли.

Эдгар подвел её к скамейке и усадил на неё, а сам остался стоять, смотря на девушку сверху вниз. Лидия немного беспокоилась о декольте своего платья, фасон которого был ей непривычен.

– Это платье, оно прекрасно смотрится на тебе. Ты выглядишь, словно шифоновый торт.

– Это комплимент?

– Да, ты выглядишь вкусной.

Пока она думала, как она должна ответить на его обыкновенное глупое поведение, Эдгар взял прядь рыжевато-коричневых волос Лидии, которые он предпочитал звать карамельными, и запечатлел на них поцелуй.

– Раз за нами наблюдает луна, мне придётся ограничиться лишь небольшой порцией карамели.

Казалось, его пепельно-лиловые глаза светились страстным алым цветом, но это, должно быть, всего лишь был большой рубин, украшавший его галстук.

И тем не менее, ей думалось, что они показывают цвет его сердца, и из-за этого её головокружение усилилось.

– Ты прекрасна, Лидия.

Она глубоко вздохнула, пытаясь не потерять самообладание.

– …И сколько раз за вечер ты повторил это?

– Около двадцати.

«Так я и думала».

– Но ты самая красивая. Этого я не говорил никому.

Это маловероятно.

Когда она позволила тени недоверия скользнуть на своё лицо, Эдгар слегка повёл плечами и прислонился к дереву.

– Этот парень с чёрными волосами, он и вправду был фейри?

– Да.

– Он сказал, что пришёл забрать тебя.

Лидия чувствовала себя неуютно, так что не проронила ни слова.

Эдгар имел острый глаз, так что, должно быть, он и так всё понял.

– Значит, он и есть тот, кто сделал тебе предложение.

Она и не представляла, что Келпи проделает такой путь и придёт сюда, так что она уже пожалела, что рассказала Эдгару об этом.

Если Эдгар вмешается в эту сумбурную ситуацию, связанную с ней и Келпи, всё запутается ещё больше.

– Я же уже говорила, это было не совсем предложение. Скорее, он хотел, чтобы я просто оставалась у него под боком.

– Говоришь, он не влюблён в тебя?

– Да, именно так.

– Но, что касается меня, я не могу оставаться спокойным.

– Не похоже, чтобы ты хотя бы любил меня.

– Почему ты так думаешь?

– Потому что… Я просто так думаю.

Эдгар задумался с необычайно серьёзным видом.

– Мистер Кейн, так его зовут? Он выглядит таким же красивым, как греческие скульптуры. Хорошо, можно сказать, он идёт на равных со мной.

В заниженной самооценке Эдгара нельзя упрекнуть.

– Я могу проиграть в силе. Но он не обладает ни интеллектом, ни изяществом, ни состоянием, ни титулом. Большинство женщин было бы расчётливо и выбрало бы меня. Но ты не из их числа

– …Это глупо.

– Да, это глупо. Но не любовь ли сравнима с той вещью, что одновременно кажется глупой и заставляет думать о победе или поражении?

Пораженная тем, что он сказал, Лидия постаралась найти слова для отрицания.

– Ты ошибаешься, ты просто всегда хочешь завладеть всеобщим вниманием.