— Нет, — отвечает он и выезжает из леса по маленькой, никак не отмеченной тропе.

* * *

Улица похоронена под толстым слоем гниющих листьев. Свет от фар скользит по ветхим домам с заколоченными окнами и выпотрошенным автомобилям, утонувшим в высокой траве. Наверное, дома выглядели также ещё до апокалипсиса.

— Куда мы едем? — спрашивает Джули.

— На сегодня вопросов достаточно, — отвечает Эйбрам.

В конце улицы, рядом с изрешеченным пулями знаком тупика, есть признаки жизни. Мужчины в бежевых куртках движутся в темноте с тусклыми налобными фонариками.

— Они…

— Я сказал, заткнись.

— Эй, — вклиниваюсь я, подаваясь вперёд, но кажется, это просто формальный жест. Джули смотрит на лицо Эйбрама с каким-то растерянным ужасом. Нет, это не тот парень, которого она любила. Даже не его отголосок.

Когда мы приближаемся ко входу в лагерь, из маленькой палатки выходит мужчина. Он прикуривает сигарету, затягивается и ждёт, пока Эйбрам опустит окно.

— 078-05-1120, - говорит Эйбрам уставшим тоном. Надоевшая процедура.

Охранник проверяет список в блокноте, кивает, затем светит фонариком на заднее сиденье.

— Кто они?

— Новички из Голдмэна. У них еще нет номеров.

Он машет нам рукой, сигарета оставляет в воздухе спираль дыма. Мы едем в лагерь.

Яркий свет от наших фар проникает глубоко в темноту, открывая то, что скрывает слабое освещение лагеря. Должно быть, это была какая-то большая семейная община. Шесть домов на одном участке, сарай и несколько хижинок в поле. Мать, отец, их дети и дети их детей, а может, и дети детей их детей — все спрятались в конце этой улицы в глубине леса, чтобы никто не смог тревожить их новостями и ужасами остального мира. Как они, должно быть, удивились, когда узнали, что кастрюля продолжила кипеть даже после того, как они ушли из кухни. Как были потрясены, когда увидели обжигающий поток, приближающийся к их дверям.

Теперь ферма занята новой семьёй с более активной позицией в отношении к несовершенству общества. Кажется, все дома и хижины переоборудованы в казармы. Солдаты Аксиомы входят внутрь и выходят по различным поручениям, приносят или получают оружие и снаряжение. Позади домов по всему полю располагаются десятки палаток, напоминающих лагерь на музыкальном фестивале — жалкий Вудсток войны.

— Что мы тут делаем? — шепчет Нора, пропустив мимо ушей наставление Эйбрама. — Разве они нас не ищут?

— Здесь очень плохая связь. Зона действия рации едва дотягивает до километра. В лагере ничего не узнают, пока не прибудет посыльный.

— Переговоры не планировались, так ведь? — говорит Джули, наблюдая, как солдаты устанавливают гранатомёт на Тойоту. — Вы бы согласились на Слияние, если бы в этом случае заполучили Стадион, но вы бы всё равно заполучили его, так или иначе.

Губы Эйбрама трогает горькая ухмылка.

— Мы предлагаем инновационные решения современных проблем.

Он паркует машину рядом с одной из хижин. Выпрыгивает из автомобиля и идёт внутрь, а мы идём следом.

В хижине жарко и сухо. Неожиданный уют комнате придаёт огонь, потрескивающий в маленькой железной печи. Здесь есть односпальная кровать и два кресла, телевизор и старая ТВ-приставка. Похоже на комнату мужественного мальчика-подростка, который ищет независимости. Застарелые пятна крови на занавесках говорят о том, что его поиски внезапно прекратились.

Сейчас комната занята женщиной и девочкой. Обе сидят напротив телевизора и смотрят, как взлетает самолёт, как кот играет с пойманной птицей, смотрят, как давно умершие певцы исполняют песни для давно умершего жюри. Калейдоскоп изображений разбрызгивает по стенам комнаты странные цвета.

— Почти вовремя, — говорит женщина, не оборачиваясь.

Девочка бежит к Эйбраму и обнимает его ногу, но он не улыбается. Ей около шести лет, у неё прямые чёрные волосы и смуглая кожа — румяная блондинка точно не её мать. Один глаз девочки большой и тёмный, а второй спрятан под серо- голубой повязкой с нарисованной маргариткой.

— Привет, сорнячок, — говорит Эйбрам, садит её на руку и приподнимает. — Тебе было весело с Кэрол, пока меня не было?

Девочка печально качает головой.

— Конечно, нет. С Кэрол тебе скучно.

— Она каждые пять минут спрашивала, когда ты вернёшься, — говорит Кэрол. — Я уже готова была сказать, что ты умер, чёртов бездельник.

— Выдалась напряжённая неделька.

— Я слышала. Ты должен мне пять дней с Люком. Эйбрам качает девочку на руке, рассеянно улыбаясь.

— Возможно, какое-то время мне придётся побыть на задании, но когда у меня появятся свободные дни… конечно, — он опускает её на пол. — Спраут, мне нужно, чтобы ты взяла рюкзак и упаковала свои вещи. Мы отправляемся в путешествие.