Наша страна начала гнить с севера и востока, встречаясь с заразой у самых границ. Наш город находится на опасной близости с восточными областями, поэтому, разумеется, опасение войны не покидало нас.

Ладно, не нас, а мою семью и всех адекватных людей. Кроме меня.

На самом деле война никогда особо меня не пугала. То ли дело в глупости, то ли еще в чем-то, но это факт. Я видела разруху, смерть и слышала взрывы. Возможно, именно это погубило мою психику и окончательно стерло границы между пугливостью и паранойей - я начала видеть врага в каждом прохожем, а каждый, кто хоть как-то выделялся среди всеобщей серости, начал настораживать не только полицию, но и меня саму. И даже этот факт никак не повлиял на моё отношение к войне в целом.

Так вот, где-то через полтора года эта гниль пробралась и в наши края, где на тот момент жило огромное количество беженцев. Тогда в городе вспыхнуло пламя и зазвучали выстрелы. Помню, как поднялась жуткая суматоха, как все пытались поскорее уехать и перебраться поближе к западным областям, туда, где никогда не пройдет противник. Правда, ничего не получилось - выходы оказались закрыты.

Наемники были везде, намереваясь захватить город в считанные дни, но горожане оказались слишком стойкими. К оружию, к унижениям, ко всему тому дерьму, каким нас поливали долгое время, пока не осознали, что легче убить нас, чем подчинить своей воле.

Они пошли дальше, направляясь к столице, и, казалось, оставили нас в покое. По крайней мере, на время. Мои родители плакали от счастья, как и родители большинства моих друзей, глубоко в душе понимая, что ничего не закончилось - эта гниль пробралась внутрь города, распространяя невидимую до определенного момента болезнь. Осталось только дождаться, пока не поднимется температура.

И она поднялась вместе с теми, кто скрывался в темных переулках, на станциях и в притонах.

Я благодарю Бога за то, что, будучи подростком, смогла адаптироваться к происходящему и не реагировать на всё так, как это делают отвыкшие от насилия люди.

***

Парень подхватывает железный стул, будто пушинку, подходит ближе ко мне и опускает его на пол. Брюнет присаживается на стул задом наперед, укладывает локти на спинку и принимается раскачиваться, не отрывая от меня испытывающего взгляда. Но, наигравшись в гляделки, он останавливается и опускает подбородок на свою руку.

– Из-за тебя у нас могут возникнуть проблемы, знаешь ли.
– лениво начинает он, скучающе возводя взгляд к потолку.
– Мало кто любит проблемы. Они закаляют характер и сноровку, но не в этой ситуации. Я знаю, что ничего такого не произойдет, но сейчас не хочется напрягаться. Я отдыхаю, мои люди отдыхают, а ты мешаешь нам развлекаться.

Я поглядываю в сторону закрытой двери, с трудом удерживая себя от того, чтобы не заскулить от тоски. Правда, мой взгляд снова и снова возвращается на жуткую человеческую фигуру.

– Полиция не сможет разрушить систему, не сможет повлиять на нас, ведь над нами стоят такие люди, о положении которых даже думать страшно. Они очень, очень влиятельны. Да и жителей этого городишки с вилами в руках мы не боимся. Что они могут? Справедливости нет, Господи, а если ты в неё веришь, то тебе самое время стать основателем какой-нибудь группы сверхлюдей. Они будут бороться против сил зла и спасать невиновных.
– он вскидывает руку с сжатыми в кулак пальцами и угрожающе трясет им в воздухе.
– С другой стороны, ты же почти свихнулась, когда узнала о своих подружках.

Парень усаживается поудобней, на какое-то время даже отклоняясь назад и с интересом глядя на меня. Он сужает глаза, ухмыляется и качает патлатой головой.

– На самом деле идея довольно неплохая. Кто же думал о том, что стоит ждать подлянки от девчонки вроде тебя? Какая-то там подружка, о которой часто говорит Ким. "А мы с Брук!", "А вот Брук!", "А если бы Брук!" - бесит. Тебя и до нашего знакомства было слишком много.

Время тянется ужасно медленно и мне начинает казаться, что если меня не убьют прямо сейчас, то я сдохну сама по себе. Парень курит, бродит по комнате, временами подкидывает свой нож в воздух, играя с ним, и что-то обдумывает.

– Если я правильно поняла ситуацию, то мне осталось недолго.
– впервые подаю голос я. Брюнет поворачивает лицо в мою сторону и вопросительно вскидывает брови.
– Из-за меня у вас проблемы, ясно. Что дальше?
– я сглатываю ком в горле и продолжаю.
– Вы меня убьете?

Он еще добрые полминуты смотрит на меня, прежде чем рассмеяться в голос. Мне кажется, что я сказала какую-то глупость, но, если вдуматься, моё предположение вполне логично.

– Устранение проблемы.

– Зачем нам убивать тебя, малая?
– продолжает безудержно хохотать брюнет, с грохотом падая на стул и смахивая слезы с уголков глаз.
– Да, ты являешься проблемой, но убивать тебя только из-за этого... Серьезно? Ты можешь быть полезной. И вообще, открою тебе страшную тайну.

Он подходит ко мне, склоняется вниз, упираясь рукой о спинку стула, а его голос опускается до шепота.

– У тебя, мелкая, есть выбор.
– говорит брюнет, ткнув меня указательным пальцем в грудь. Я щурюсь, терпеливо поджав губы.
– Нам не нужны новенькие. Им слишком многое нужно объяснить, рассказать, научить всему, что мы знаем. Но вот... помощники - совсем другое дело. Точнее, не помощники, а прислуга (хорошую прислугу найти довольно трудно). Способность делать всю грязную работу, зуб даю, у тебя в крови.