Девушка затягивается. Пальцы с длинными малиновыми ногтями подрагивают от напряжения и холода.

– Ты тоже не можешь.
– девушка задерживает взгляд на мне.
– Но, как видишь, они нас киданули.

– Чушь.
– вырывается у меня.
– Ты же знаешь, а говоришь полный бред.

– Нет!
– возмущается Нэнс, докуривая сигарету до фильтра и бросая её в урну, попутно выпуская из легких последний дым.

– Ты хоть что-то знаешь?
– я шумно втянула воздух через нос.
– Хоть что-то!

– Да что же тебе от меня... - Нэнси обжигает пальцы огоньком из зажигалки - попытки нормально закурить не увенчались успехом.
– Я ничего не знаю, Брук, понятно?
– она бросает в мою сторону гневный взгляд, а успокаивается только тогда, когда кончик сигареты зажигается.
– Ничего. Даже если бы знала, не сказала бы.

– Почему? - удивляюсь я.

– Да потому, черт бы тебя... Потому что Ким не хотела бы, чтобы ты во всё это ввязывалась.

– Не говори так, будто она умерла.

Мы обе замолкаем. Нэнси качает патлатой головой, приглаживает волосы и тяжело вздыхает, заходясь в кашле.

– Прости, Брук, но я не знаю, как тебе помочь. Ким и Мел - мои друзья, правда, я бы сделала всё, чтобы вернуть их.

– Я же попросила...

– Они не мертвы!
– повышает голос Нэнси. Я щурюсь.
– Не мертвы, ясно?
– последнюю фразу она говорит уже тише.
– Они уехали с ними. Это действительно всё, что я знаю.

Я растерянно хлопаю глазами, не зная, что и сказать.

– Ты уверена?

– Да уверена, уверена.
– Нэнси выглядит довольно жалкой в своей тонкой куртке и непонятной желтой шапке. Девушка кутается в одежду, но, кажется, не может согреться.
– Она прощалась со мной, Калеб тоже. Мел... Мы виделись, но она была не особо разговорчивой. Не знаю, может, она им где-то на хвост наступила, или что-то в этом роде. Ну, знаешь, не выглядела она, как человек, который так сильно хочет уехать.

– Кто они, Нэнс?

Нэнси молчит, угрюмо глядя перед собой. Затем она морщится, будто у неё что-то болит.

– Их всех нельзя назвать каким-то одним словом. У каждого своё дело, какие-то навыки, принципы... Могу сказать только то, что Калеб -нормальный парень. А вот остальные...

– Чем они занимаются? Не просто ведь по стране путешествуют.

Нэнси осматривается по сторонам и, удостоверившись, что за ними не следят, начинает говорить:

– Они с востока страны. Ну, не все, конечно, но большинство. Есть парочка человек из Европы, но это так... Они занимаются разными делами. Отбирают, торгуют, покупают... Много всяких дел, понимаешь? Но они не работают вот так, в открытую. И не боятся, что о них узнают. У них есть "крыша".
– заметив мой непонимающий взгляд, она поясняет: - Люди сверху. Они делают всё, чтобы их любимчики не угодили в тюрьму.

– Мел могла перейти им дорогу?

– Не знаю, наверное. Ким ушла по своей воле, это точно, а что насчет Мел...

Я потираю переносицу и присаживаюсь на ступеньки. Нэнси шмыгает покрасневшим носом.

– Они могли что-нибудь с ней сделать?

Нэнси будто приходит в себя, оживляясь.

– С кем?
– хмурится она.
– С Мел? Нет, зачем? Это же не мафия.

– Ну хоть что-то.

Мы сидим рядом, обе поникшие и задумчивые.

– Знаешь, Ким иногда перегибала палку со всем этим.
– подает голос Нэнс, тяжело вздохнув.
– Ну, ты поняла.

Я усмехаюсь.

– Она уже давно перегнула эту чертову палку. Хуже не будет, верно?

Но, как оказалось, хуже есть куда.

***

Что мы ощущаем, когда чувство, что мы остались совсем одни, преследует от дома до учебы или работы, сидит в тебе, а мы ничего не можем с этим сделать? Одиночество, так оно называется? И мы понимаем, что у нас остались родители, друзья, но нет тех людей, с которыми жизнь казалось куда проще.

Вкупе с этим я ощущаю страх. Этот страх не сравнится с тем, что я переживала раньше. Это чувство, когда ты не можешь ничего сказать, все внутренности сжимаются в один ком, а тело дрожит, как в припадке. И больше всего хочется одного - сдохнуть прямо сейчас.

Еще я чувствовала себя, будто меня заморозили: стало холодно, я не могла двинуться с места, не могла сделать хоть что-то.

На улице стоит удушающая темнота. Тусклый свет фонарей освещает лишь небольшие участки, но толку от этого нет никакого. За всё время, что я прошла прочь от здания колледжа, куда мы с Нэнс зашли погреться, я успела замерзнуть - руки и ноги, казалось, превратились в ледышки.

Я оглянулась, когда мимо меня с ревом пронеслась машина, боязливо вздрогнула и продолжила идти.