Смысл? Не кормите детей.

Нет, я не об этом.

С другой стороны, это "свободное решение" походит на наказание шпицрутенами в Росии 19 века, когда обнаженного до пояса осужденного проводили сквозь два длинных ряда солдат. Каждый из них должен был ударить осужденного, а если кто-то видел, что солдат его пожалел, следующим через "живой коридор" вели этого самого солдата. Так происходит и в жизни, где человек - осужденный, а солдаты - семья и окружающие. Они ставят свои рамки и указывают, но практически никогда не приходят на помощь, боясь реакции общества. А ведь изначально ты можешь делать всё, что душе угодно.

Мои родители были такими-же. С одной стороны, дающими мне свободу выбора, а с другой - наказывающими прутом за неверный по их мнению выбор.

Ничего не изменилось и сейчас. Меняются только люди, эти самые солдаты с прутьями в руках, но смысл остается. Мы живем в мире, где свободу достать труднее, чем детское порно.

– Со мной всё хорошо, мам, правда. Я нашла жилье.
– я сжимаю мобильный в руках с такой силой, будто его могут забрать в любую минуту (а ведь так оно и есть). Возле меня стоит Дилан, запустив руки в карманы джинсов.
– Совершенно небольшая плата. Нет, мам, берут деньгами. Ну что ты, в самом деле.
– я смеюсь.
– Понимаю. Ты только не плачь, ладно? Ты же знаешь, как я не люблю... Ну ма-ам!

Прошлое

– I can't just sit here and watch it!
– раздаются вопли из комнаты, за дверью которой плюс ко всему ужасно громко играет музыка.
– If we don't stop it no one will!

Бьянка толкает дверь, ведущую в спальню Клеменс, и в нос ударяет запах сигаретного дыма, дешевого виски и свежескошенной травы. Следом за ней в спальню входит сонная Кайла.

– Кто это остановит, если не мы?!
– тем временем повторяет француженка, отпивая из бутылки. Содержимое сосуда дружелюбно булькает, когда она опускает руку с зажатым в кулак горлышком. Затем она подскакивает на кровати, еще раз и еще.
– Мы едины!

– Я тоже люблю "Thousand Foot Krutch".
– между делом замечает Кайла.

– Ты мешаешь нам спать.
– возмущается Бьянка, ударяя по кнопке и выключая музыкальный центр. Француженка с ошашелым видом замирает на месте, прекращая свои бессвязные движения, поправляет широкий рукав кофты, сползающий с плеча на руку, и выгибает губы дугой.

– А мне плевать!
– развязно осведомляется Клеменс, мотнув рукой так, что содержимое бутылки частично выплеснулось на пол.
– Не спите! Пусть все проснутся! Все!

Бьянка уже собирается сделать шаг навстречу Клеменс, но француженка с визгом отпрыгивает назад, прижимая сосуд с алкоголем к груди.

– Иди сюда.
– повелительным тоном произносит Бьянка, едва удерживая себя в руках. Кайла с самым суровым видом стоит позади младшей сестры.
– Подойди. Ко. Мне. Живо!

– А ты заставь!
– удивительно, но на глазах Клеменс почему-то выступают слезы.
– Заставь, ну! Вам же плевать, правда? Кого и к чему принуждать. А что вы еще можете, кроме как командовать людьми?!

Кайла и Бьянка переглядываются. В глазах обеих читается открытый вопрос, который они молча задают друг-другу, но ни одна из них не знает ответа.

– Вам самим не гадко называть это место своим домом?
– охрипшим голосом спрашивает француженка, упираясь спиной в стену и прикрывая веки.

– Ты не в себе.
– устало отзывается Кайла, без лишних слов подходя к девушке и отбирая у неё бутылку. Клеменс даже не двигается.
– Я, конечно, всё понимаю, но напиваться и так себя вести...

– Это не я не в себе!
– с закрытыми глазами, повысив голос обрывает её девушка. Она как-то странно выгибается, наклоняясь вперед, и рывком поднимает руку.
– Это Аларик не в себе! Ублюдок!

– Клеменс!

– А что?
– она резко распахивает глаза, обращая невменяемый взгляд на лицо подруги.
– Я не боюсь, что он услышит. Нет, я же наоборот! Жажду этого, да.

– Заткнись!
– Бьянка сжимает кулаки, делая шаг вперед, но Кайла вовремя хватает её за руку.
– Бога ради, заткнись!

– Бьянка.
– одергивает её Кайла, отрицательно мотнув головой.
– Иди спать, я сама со всем разберусь.

– Но...

– Иди!

– Да, Бьянка, проваливай из моей комнаты!
– поддакивает Клеменс, утирая нос кулаком.
– Катись! Дибилка...

Бьянка шумно выдыхает, яростно сверкнув глазищами, цокает языком и, толкнув дверь, выходит в коридор.

В спальне повисает мертвая тишина.

Затем Кайла до чертиков медленно оборачивается, легким жестом кисти откидывает пару тонких косичек за спину и принимается шагами измерять комнату. Клеменс настороженно наблюдает за ней.