Они напуганы до ужаса, я тоже. А когда миссис Нельсон с самым ошарашенным видом осматривает мою комнату, когда в её глазах застывают слезы и губы начинают дрожать, когда женщина оборачивается на меня и полным непонимания голосом произносит "Где моя дочь?", я не нахожу в себе сил ни на что больше, чем отрицательное покачивание головой.

С семьей Мелани всё несколько иначе.

– Мистер Камбелл, я понимаю, что Вы...
– я подыскиваю подходящее слово, но ничего более, чем "безумно злитесь и похожи на разъяренного быка", в голову не приходит.
– Обеспокоены, но... своим бездумным хождением по дому Вы ничего не решите. Может, присядете?

Высокий светловолосый мужчина останавливается всего на секунду, спрятав руки в карманах брюк.

– Слушай, Брук... - начинает он, но его прерывает подошедшая вовремя миссис Камбелл:

– Рик, ради всего святого, сядь уже!
– она хлопает по столу ладонью и поджимает свои и без того тонкие губы. Мужчина что-то бормочет себе под нос, недовольный происходящим, но покорно усаживается на противоположный от меня стул.

– Найду Мелани - голову оторву!
– после минутных колебаний рычит он, воинственно вскинув кулак. Я закатываю глаза и хлопаю себя ладонью по лицу.

– Сначала её найти надо.
– мрачно осведомляется старшая сестра Мел, Натали. Блондинка заметно погрустнела от новости, что её сестра не объявляется в школе уже неделю, и что никто не знает, где она. Лишь факт того, что они наверняка сбежали вместе с Ким, дает хоть какую-то надежду.
– В полицию уже ходили? Заявление писали?

Родители запоздало кивают, когда я отвечаю за них.

– Значит, найдут.
– судорожно сглотнув, кивает блондинка.
– Конечно найдут, как же иначе. Пап, ты же тоже будешь искать? Правда ведь?

Мужчина соглашается.

– Она от нас никуда не денется.
– говорит муж Натали, ободряюще сжимая её ладонь. Я наблюдаю за этой картиной, скорбно сжимая губы.

– А если с ней что-то случилось?

– С Мел? Да скорее что-то случится с тем, кто посмел к ней хоть пальцем!..

Я сижу, понурив голову, а сестра Мел не сводит с меня испытывающего взгляда. На её руках сидит маленькая симпатичная девочка - её дочь, и озадаченно вертит головой.

– Мне нужно позвонить.
– говорю я, срываясь с места. Вся семья разом оборачивается на меня, но я только ускоряю шаг, на ходу набирая знакомый номер. Наконец, слышатся гудки, а затем веселый женский голос здоровается со мной.

Я прикрываю веки, когда девушка спрашивает, не случилось ли со мной чего-нибудь.

– Не со мной.
– вздыхаю я.
– Софи, помоги мне найти их.

Глава 3. Потерянные дети

Не помню, сколько времени прошло с нашей последней встречи.

Я закрываю глаза и раскидываю руки в стороны, погружаясь в музыку, как в воду. Сдерживаю дыхание, стараюсь не заплакать, но тело содрогается, а горло сжимается от наступающих слез. Меня душит понимание того, насколько я одинока.

Я не всегда была такой. Никогда особо не плакала, кроме ситуаций, где эмоции били фонтаном, не лежала на постели, глядя в потолок, не курила и не пила, чтобы успокоить нервы.

Да какие нервы в семнадцать? Одни глупости, сплошные глупости в голове.

Я не принимаю антидепрессанты, чтобы уберечься от депрессии и чувства угнетённости, поедающего изнутри. Не заливаю одиночество коньяком или вином, не курю, не пытаюсь оттолкнуть от себя людей, не хочу вечно сидеть в своей комнате и смотреть на темный экран, ожидая звонка.

Хуже, чем ожидание, только ожидание вкупе с пониманием, что ничего не произойдет и ждать напрасно не нужно.

Я распахиваю глаза и смотрю на календарь.

Прошло больше двух недель с нашей последней встречи. Чуть меньше - с последнего разговора.

Я возмущалась, как обычно, да еще и наговорила всякого Ким. Но я не беру своих слов назад, ведь уверена, что сказала всё по существу. И если это она подговорила Мел сбежать, если это из-за неё или её дружков с Камбелл что-то произошло, я найду её. Буду искать долго, но найду. И убью.

Гнев сильнее депрессии, можете мне верить. А гнева во мне столько, что я готова... на всё.

Я общаюсь лишь с несколькими людьми, а в последнее время меня больше остальных поддерживает Бьянка, названивая каждый день и утешая меня, говоря, что с ними наверняка всё хорошо.

Ноги сами несут меня на Мирную станцию. Точнее, не только ноги - мысли, воспоминания и всепоглощающая злость. Я натягиваю куртку, застегиваю тугую молнию и выхожу в гостиную. Мать с отцом сидят на диване и смотрят телевизор. Папу я не видела целый день, поэтому здороваюсь с ним, привлекая внимание. И, как на зло, именно в этот момент по телевизору начинают крутить программу о пропавших подростках.