Убийство в клубе, значит. Ну что, здесь всё предельно просто - затеряться в толпе, а когда сделаешь своё дело, быстро выбираться. Много людей, музыка - всё это сыграет мне на руку.

Меня пропускают, вслед за мной идут Дилан и Джон Эддингтоны, похожие, как две капли черной и белой краски. Мы разбираемся с одним парнем, барыгой, после чего нас быстро выводят через черный ход на улицу. Там нас поджидает машина, в которую мы садимся.

– На вот, - бормочет Дилан, всунув мне в руки новенький мобильный. Я непонимающе хмурюсь.
– Аларик совсем с ума сошел, раз телефон тебе не дает. Сейчас без связи никуда особо не пойдешь, а так хоть... Ну в общем, бери.

– Да, Брук, не ломайся.
– подхватывает Джон.
– Бери, тебе он пригодится.

– Спасибо, ребят.
– я беру мобильный в руки и снимаю его с блокировки.
– Не ожидала, честное слово.

– Мы еще давно хотели тебе его отдать, но как-то не было подходящего случая.
– Джон пожимает плечами. Дилан кивает.

– Вас же четвертуют, если узнают...

– Расслабься, если будешь меньше болтать - точно не узнают.
– Дилан усмехается. Обычно его лицо внушает только страх и в какой-то степени даже отвращение, но мне почему-то абсолютно плевать на шрамы.

– Брук, родная, я так рада тебя слышать!
– лепечет женский голос. Я улыбаюсь, воровато оглядываясь по сторонам, и прочищаю горло.

– Я тоже, мам. Как ты, как папа?

– О, детка, с нами всё хорошо. Ричи очень скучает.

– Я тоже очень по нему скучаю.

– Эмили оставила Престона у нас на пару дней, а сама уехала в Икс к бабушке. Она что-то плохо себя чувствует в последнее время...

Раздался еще один голос, мама прервалась.

– С тобой Ричи хочет поговорить.

– Передай ему мобильный.

– Хей, Брук!

Я улыбаюсь еще шире, так, что у меня начинают болеть щеки.

– Хей, чертяка, как ты там?

– Ничего, нормально. У нас каникулы уже начались.

– Как оценки?
– помню, как сама ненавидела этот вопрос, а теперь задаю его.
– У тебя же там с литературой какие-то непонятки были.

– Это у миссис Моретц со мной непонятки.
– смеется мальчик.
– А ты как? Нашла работу?

– Да, давно уже. Н-неплохо зарабатываю, свободный график, никаких рамок.

– Отложи мне денег, а, мама не хочет покупать мне...

– Никаких велосипедов, ты их ломаешь чаще, чем твоя сестра сбегает из дома!

Я смеюсь, Ричи тоже.

– Я отложу, без проблем. Что у вас вообще новенького происходит?

– Ничего, Эмили опять ушла и оставила на маму своего орущего опарыша.

– Ричи!
– возмущается на фоне мама.

– Я всё-еще люблю Престона.
– фыркает Ричи, отставив телефон от уха.
– Надоел он уже, честное слово.

– И куда на самом деле Эмили подевалась?
– не без нотки негодования спрашиваю я.

– А я не знаю, она рассказала сказку о бабушке, вручила маме Престона, а сама уехала.

– Бандитские разборки?
– смеюсь я.

– Ага, как всегда. Так когда ты вернешься?

Я хмурюсь, закрываю глаза и качаю головой.

– Скоро.

– Ты каждый раз так говоришь.
– тяжело вздыхает Ричи.

– На этот раз я говорю правду.
– я оглядываюсь, вцепившись в телефон, и понижаю голос.
– Я скоро приеду, понял? Только обещай, что никому об этом не скажешь.

– Обещаю.

– И не вешай нос, братец, ты у родителей единственная опора. Будь умницей.

– Как всегда.

– Мне пора.
– я невольно улыбаюсь.
– Передай Эмили, что я скучаю.

– Передам. Еще созвонимся.

Я отключаюсь, ставлю мобильный на беззвучный режим и прячу его за пояс штанов.

***

– Этого не может быть!
– кричит моя мама, пока её успокаивает мой доктор.
– Она ведь еще ребенок! Это... это можно как-то остановить? Прекратить развитие болезни.

– Миссис Дженкин, поймите...

– Я не хочу понимать!
– лицо моей матери наливается кровью, глаза в бешенстве расширяются.
– Остановите это или клянусь, я пойду в...

– Это не лечится!
– позволяет себе повысить голос психотерапевт.
– Ваша дочь больна и Вам придется смириться.

– Смириться с тем, что она... такая?! Вы что, в самом деле, издеваетесь?! Как с таким можно...