– Ты глянь, как они сейчас подчиняются!
– Матвей указал на почти безукоризненный порядок, царивший в войске Рябого.

– Ну, а что делать с теми, кого он грабил? Они ведь тоже могут до царя дойти!

– Но ведь Сидор прав! Нельзя недоимки выбивать после ратного разорения, всегда после военных лет дают время, чтобы в себя прийти, а долги прощают!

– А как с купцами быть? Они-то тут причем?

Матвей смущенно замолчал.

– Да, с купцами это он дал маху, - признал он. - Но, может, вернет им награбленное - и разойдутся полюбовно?

Он повернул коня и поехал к Сидору.

– Слушай, - начал он, смущаясь.
– Чтобы правда забыли все, что ты тут натворил - ты бы вернул награбленное?

– А, и ты туда же?
– нахмурился Сидор.
– Тоже чужого добра захотелось?

– Да не мне! Что ты тут со своими местными владельцами не поделил - это ваше дело. А вот с купцами неудобно получилось. Они ведь могут и выше пожаловаться!

– С купцами-то? Да; но нечего им цены задирать, когда у людей есть нечего. Они себя не обидят, не переживай. Что двух купчин их навара лишил - за то я и ответить готов.

– Только ли двух?
– не поверил Матвей. - Других твоих недоброжелателей на Москве не встретим?

– Да кто ж их знает? Но коли встретим - договорюсь с ними как-нибудь. Это тебе не Трифон Иванович... А вот и он, легок на помине!

На холме рядом с дорогой застыл отряд боярина, точно провожал уходящего врага.

– Ну, прощай, приятель!
– Сидор махнул рукой, и тут же с холма прозвучал залп.

Несколько человек упало. Должно быть, от отчаяния, что враг уходит навсегда, Трифон Иванович отдал приказ, бросив своих людей в безнадежный бой.

Матвей помчался было строить ратников, как учили - но почувствовал, что его тоже неудержимо клонит куда-то вбок, и выпал из седла...

... Пришел он в себя в доме старосты. Над ним склонились сам староста, Иван Хилков и Сидор Рябой. Глаза у всех были тревожными.

– Ты, получается, мне второй раз жизнь спас, - пробормотал Рябой, заметив, что Матвей пришел в себя.
– Друг мой Трифон Иванович в меня ведь целил, когда ты передо мной проскакал и пулю его в себя принял.

– Это я не нарочно, - попытался улыбнуться Матвей, но улыбка вышла жалкой.

– Ребро сломано, - заметил Хилков.

– А что Трифон?

– Удрал, что ему будет? - отмахнулся Сидор.
– Но ты не волнуйся. Я новому воеводе обскажу, что да как.

– А зачем далеко ходить?
– вдруг замер Хилков.
– Не надо тебе на Москву ехать. Мы обо всем доложим. Людей сейчас везде не хватает, а ты ведь местный? Я, как боярин, могу тебя сделать дворянином. Пошлю Шеину на утверждение, а он, думаю, не откажет, когда мы ему все расскажем. Так что будет тебе грамота, - он подозвал старосту с требованием чернил и бумаги, - от царского приказа, что ты назначаешься воеводой Тамбова. Ну, а уж как себя поставишь - от тебя зависит.

Сидор недоверчиво поглядел на боярина, но тот уже лихо строчил грамоту. Хилков вообще не любил пользоваться услугами писарей, считая их безграмотными лодырями, и обычно писал сам.

– Ну, вот, - он протянул лист бывшему разбойнику.
– Со своими недругами сам теперь разбирайся. Только помни, что мы за тебя в ответе. И ежели что - можем и вернуться.

Матвей смог, наконец, изобразить улыбку и подмигнул Рябому.