– Мне в ночь в дорогу, а из города не выберешься до света, - объяснил Матвей терпеливо.
– Так что - уступишь угол?

Матвей ненароком распахнул свой охабень, обнажив кошелек, и уселся напротив Сидорки. Судя по на мгновение вспыхнувшему и погасшему огню в глазах, он не ошибся в своем предположении.

Сидор тут же опустил глаза, потом и вовсе отвернулся, стал смотреть в окно.

– Храпишь?

– Да вроде нет.

– Ну, ночуй, что одну ночь не потерпеть хорошего человека.

– Как тебя звать?
– решил все-таки уточнить Матвей.

Сидор вновь повернулся к нему, поглядел в глаза.

– А на что тебе? Вряд ли свидимся еще когда-нибудь. Я вот твоего имени не спрашиваю. Ну, и ты моим себе голову не забивай.

Им принесли вечерять. Хозяин, пользуясь своим правом кабацкого промысла, пытался вручить им и хмельные напитки, но ни Матвей, ни Сидор не поддались искушению. Матвей весь был как на иголках, думая, как бы себя не выдать, а Сидор, похоже, готовился к ночному делу. Однако на еду они налегли изрядно.

Матвей лихорадочно размышлял, как поступить. Конечно, можно было позвать стрельцов, но что Сидор предпримет в кабаке? Может, устроит драку, да и уйдет в свалке? Лучше было дождаться ночи.

Сидор ушел первым. Светелка их располагалась на самом верху, покатые стены ее были скатами крыши. Он улегся на лавку, оставив второму гостю кровать, и старательно притворился спящим.

Вскоре пришел и Матвей.

Отвернувшись к стене, Сидор исхитрился повернуть голову так, что краем глаза мог следить за своим соседом. Тот готовился ко сну. Снял охабень, под которым Сидор успел разглядеть дорогой кафтан и увесистый кошель, привешенный к поясу. Стянул сапоги, поставил их возле ложа.

Сапоги Сидора не занимали, а вот кошель явно был не пустым. Позвякивая при каждом повороте боярина, он возбуждал самые грешные мысли.

Наконец молодой боярин отцепил саблю, положил ее в изголовье и, не раздеваясь, улегся на лежанку.

Сидор подождал. Боярин, видимо, спал, укрывшись своим охабнем по самую шею и иногда сладко похрапывая.

Наконец, устав ждать и решив, что сон его соседа крепок, Сидор поднялся и осторожно приблизился к его кровати. Кошелек висел с левого бока, со стороны, ближней к стене. Сидор, чуть дыша, приподнял охабень боярина с дальней стороны - и вдруг почувствовал, что в грудь ему упирается что-то железное.

– Это пистоль, - спокойно сообщил Матвей, открывая глаза.
– Знатная вещь. Кремневый замок, с двадцати шагов пробивает любой доспех.

– Я встречался с такими, - Сидор отступил на шаг, облизнув пересохшие губы.
– У ляхов такие были. У тебя голландский?

– Тульский. Но по голландскому образцу.

Матвей сел, не отводя пистолета.

– Теперь поговорим?
– предложил молодой боярин, указывая на стол. Если бы Сидор бросился сейчас на него, Матвею оставалось бы только молиться, чтобы пистоль не дал осечки. Но Сидор, видно, и впрямь знал, что на него смотрит, и решил не искушать судьбу.

Обойдя стол, он уселся на лавку с дальней от Матвея стороны. А боярин, держа пистолет перед собой, сел напротив. Их разделял стол; в слабом свете, падающем из окна, все казалось ненастоящим и призрачным.

– Засвети лучину, - попросил Матвей.
– А то ночь длинная, скучно сидеть впотьмах.

Глава 4. Дорога к крепости.

Они сидели друг напротив друга, за столом, разглядывая соперника в свете лучины.

– Стало быть, Ванька из людей Трифона Ивановича на тебя работает?

– Тебя это не касается, - хмуро отозвался Сидор.
– Подловить ты меня подловил, а вот все остальное - не твоего ума дела.

– Слушай, ты бы не наглел!
– не выдержал Матвей.
– А то рука дрогнет, могу и пристрелить ненароком.

– А и пристрели, - сидевший напротив Матвея человек опустил голову.
– Все равно этим рано или поздно закончится.

В душе Матвея шевельнулась жалость.

– А почему тебя Рябым прозвали? - спросил он более дружелюбно.

– Я в детстве оспой переболел, на лице рябинки появились. С возрастом рябинки прошли, а кличка осталась.

По крайней мере, Матвей не ошибся. А то он так и не был до конца уверен, тот ли ему попался, кого они ищут.

– И что ты, с детства промышляешь разбоем?

Сидор поднял на Матвея лукавый взор.

– Ты, боярин, меня рано допрашивать стал. Еще неизвестно, как там дела обернутся. Выйдешь ли ты живым из кабака.

Не сводя глаз с пойманного разбойника, Матвей скосил взор в окно. Вокруг дома было тихо. Но и подать отсюда знак своим он тоже не мог.

– А кто мне может помешать?