Старицкая отдала администратору ресторана последние распоряжения и уже в верхней одежде они спустились вниз.

– Хочешь, нас подвезут?
– предложила она.

– Лучше пройдёмся.

– Хорошо, давай прогуляемся.

– Ух, морозец-то, какой!
– воскликнула Лана, когда ни вышли на улицу.
– Усталость как рукой снимет.

Она взяла Антона под руку и повела его вдоль уснувших домов, по утреннему опустевшему городу.

– Как же быстро пролетела новогодняя сказка, я только вчера об этом подумал, - произнёс Раскатов.

– Ты имеешь в виду праздник?

– Да, больше ожиданий...

– Не скажи, для меня всё только начинается, - улыбнулась Лана, - ведь у любой сказки может быть продолжение...

– Ты права, милая, так всё и будет.

Возбуждённые морозцем они вошли в её квартиру.

– Как здесь тепло!
– радостно воскликнула Старицкая.
– Раздевайся, проходи в комнату.

– Ты здесь часто бываешь?
– спросил Антон.

– Нет, иногда, когда долго задерживаюсь на работе остаюсь здесь, а в основном живу в посёлке.

– Ты будешь чай?
– предложила Старицкая, когда они прошли в гостиную.

– А у тебя есть зелёный?

– Есть, я же знаю твои пристрастия. Заварить?

– Не откажусь.

– Пока можешь принять душ, чистое полотенце найдёшь там.

– Да, пожалуй, - ответил Антон и направился в ванную комнату.

Он задержал свой взгляд на ванной в виде большой белой ракушки, красовавшейся на фоне удачно подобранной кафельной плитки, и сумел оценить искусно расположенное освещение. В замысловатом комплексе зеркал Антон увидел собственное отражение, подмигнул ему и стал раздеваться...

К возвращению Антона чай уже был готов. На передвижном стеклянном столике стояли две чашки, керамический заварной чайник, сахарница, вазочка с печением и конфетами.

– Легче стало?
– спросила Лана.

– Хорошо, будто заново родился!
– не покривил душой Антон.
– А у тебя очень красиво и уютно.

– Я иначе не могу.

– Наверно, это не самое плохое качество для женщины, - в шутку заметил он.

– Ах ты, язва!
– Лана обняла его за шею и поцеловала.
– Пей чай, а я пойду в ванную.

Антон с удовольствием сделал глоток зелёного ароматного чая, напомнившего ему о беседах у костра с мастером Цзяньяном.

Через несколько минут появилась Лана и села напротив него в кресло. В её взгляде Раскатов почувствовал какую-то внутреннюю борьбу, словно она хотела что-то сказать, но никак не решалась. Антон поднялся и присел возле её ног.

Осторожно взяв руку Ланы, он заглянул ей в глаза:

– Тебя что-то мучает?

– Ты прав, - негромко произнесла она, - в наших отношениях не должно быть недомолвок, а тем более лжи.

Антон согласно кивнул.

– Ты знаешь, я была не совсем честна с тобой, я боялась потерять тебя... и в тоже время...

– Ничего не бойся, - прервал её Раскатов.
– Если ты решилась сказать правду, значит, уже честна со мной. Я не хочу ворошить твоё прошлое, ведь тебя там уже нет. Зачем нам общаться с призраком твоей памяти? Ты стала другой и это главное.

Лана в изумлении глядела на Антона, понимая, что он как-то догадался о мучившей её тайне. Она бросилась к нему на шею и разрыдалась.

– Поплачь, тебе станет легче... поплачь, - приговаривал Раскатов, гладя её мокрые волосы.

X

Старицкую разбудила настойчивая мелодия телефона. Несколько секунд её взгляд блуждал в непонимании, но затем остановился на настенных часах, показывавших три часа дня. Лана схватила телефонную трубку и сонно ответила.

– Ой-ля-ля, наконец-то проснулись!
– хихикнул в трубке голос Натальи.
– А-а, понимаю, страстная любовь отняла последние силы...

– Что? Не издевайся, Наташка... я ещё сплю.

– А мы с Валерочкой уже час, как на ногах, даже опохмелиться успели, - непринуждённо продолжила подруга.
– Ладно, не буду насиловать твой организм, прими душ, выпей чашечку кофе, а потом перезвони.

– Подожди, что ты хотела, говори сейчас.

– Подруга, праздник души продолжается, сбор у нас в шесть вечера, отговорки не принимаются!

– Да я собственно не против... А кого это нас?
– не совсем сообразила Лана.

– Ну, тебя и Антона, разумеется. Разве он не с тобой?