– Я так рада, что ты видишь и слышишь меня. Пожалуйста, пожалуйста, не бойся. Я не наврежу тебе, подумай, ну что может сделать бестелесное существо. Долгие годы я ждала помощи...
– Призрачная женщина опустилась на колени.

Кармель отстранённо отметила: трава не примялась под её весом. В голову полезли всякие мысли: во сне незнакомка выглядела сердитой, а эта чуть не плачет. Но вот одежда такая же, как и в сновидении: длинная коричневая юбка, кофточка в мелкий горошек, белые парусиновые туфли.

Призрак покачала головой, длинная светлая коса метнулась по спине.

– Я сначала не осознавала, где нахожусь, пока не увидела свою могилу. Не понимала: почему задержалась, отчего мой дух не покинул этот мир. У меня было слишком много времени на размышления и возможность впасть в отчаяние. Это такая мука - пребывать в беспредельном одиночестве, худшего наказания придумать невозможно. Видишь, моя могила давно заросла травой, как и тех, кто похоронен здесь. Уже давно сгнили кресты, а камни ушли в землю, некому стало приходить сюда и ухаживать за могилами. Они сровнялись с землёй, постепенно люди забыли, что тут ещё продолжается погост. Сначала я обращалась ко всем, кто здесь появлялся, пока не уразумела: меня никто не слышит и не видит. Хотя нет, два человека заметили меня, но сбежали, испугавшись несчастного призрака.

Кармель, слушая незнакомку, ощутила: страх проходит, тело начинает повиноваться. Но теперь желание удрать без оглядки исчезло, ей стало жалко призрачную женщину. Она смотрела в её огромные голубые глаза, миловидное лицо, видимо, прежде, до смерти бывшее круглолицым. Сейчас же скулы чуть излишне выдавались, а под глазами залегли тёмные круги. Бледные губы словно запеклись от жара и выглядели потрескавшимися.

– Встаньте с колен, а то как-то неудобно разговаривать. Чем же я могу помочь вам?

– Я долго размышляла, из-за чего мне нет покоя, какое дело не сумела завершить. Я умерла зимой сорок третьего от воспаления лёгких. Перед смертью страстно жалела об одном, не смогла написать Ванечке, что люблю его и кроме него мне никто не нужен.
– Женщина опустила голову.
– Мне так неловко говорить об этом...

Кармель терпеливо ждала, она подсчитала, женщина умерла шестьдесят девять лет назад. Девушку удивило: надо же, призраки умеют смущаться - значит, им присущи все человеческие чувства.

– Понимаете, у меня была лучшая подруга, и так случилось, мы обе полюбили Ваню.

Кармель усмехнулась, ничего не меняется в мире: "Любовь, страсть и, чует моё сердце, предательство".

– Нина поступила плохо, написала Ване, будто я нашла себе другого и собираюсь замуж. Когда я сильно заболела, она умоляла простить её. Я не стала держать зла, простила. А вот Ванечке я не успела написать, и Нина тоже. Матери Вани пришло извещение, что он пропал без вести.

Кармель с удивлением заметила слёзы у призрачной женщины, они градом катились по щекам, падали на кофточку, она даже намокла на груди. Ей захотелось потрогать удивительную незнакомку, сможет ли она ощутить что-нибудь?

– Я пробовала выйти за пределы кладбища и не смогла. Зато встретила не упокоенный призрак старушки, она объяснила, что меня держит мой прах, я не смогу сама разыскать Ваню. Помоги мне, найди его. Если он узнает, что я не предавала, смогу освободиться и наконец уйти.

– Но вы сами сказали, что Иван пропал без вести, как можно его разыскать?
– удивилась Кармель.

– В последнее время я редко вижу людей, а раньше сюда приходили семьями. Я бродила, слушала разговоры и однажды кто-то произнёс: Гордеев Иван приехал в гости к своим старикам. Значит, он остался жив. Он должен узнать...

– Я поняла. Только вот в чём проблема: вы знаете, какой сейчас год? Кстати, мы не познакомились. Как вас зовут, уважаемый призрак?

– Катя Серафимова. Жила в Благодатном, мне было двадцать лет.

Ой, - воскликнула Кармель.
– А выглядишь тётенькой в возрасте, а я ведь старше тебя на два года. И давай не будем больше выкать,

На призрачном лице Кати промелькнула улыбка.

– Давай. Выгляжу старше? Ну, болезнь и смерть ещё никого не красила. Я не знаю, какой сейчас год. Одна из последних надписей, что я видела на памятнике 1975. Ваня старше меня на год, он родился в двадцать третьем, ему не должно быть больше шестидесяти лет.

– Нет, Катя. Сейчас две тысячи двенадцатый и если Иван жив, то ему восемьдесят девять лет.

Призрак замерцал и вдруг исчез.

– Эй! Ты где?
– Кармель позвала несколько раз и, не дождавшись ответа, собрала сорванные ирисы и кучкой положила туда, где находилась могила Кати. Постояла несколько минут, потрогала голову, не напекло ли, и вернулась к памятнику прадеда и прабабушки. Она чувствовала разочарование и грусть. Наверно, призрак поняла: её возлюбленного, скорее всего, уже нет в живых, и отправилась, куда полагается всем умершим.