– Здравствуйте, дедушка, что вы там делаете?

Михаэль Иосифович, увидев внучку, тряхнул седым венчиком волос, живописно торчащим из-под ермолки, и обрадовано воскликнул:

– Здравствуй, малышка! А я мезузу прикрепляю. Бабушке не терпится сделать всё по правилам.

Из холла показалась бабушка Кейла. Десятилетие, прошедшее с момента их последней встречи, почти не изменило её. Она осталась такой же стройной, подтянутой, седые волосы убраны в ту же строгую причёску, так же пытливо смотрят чёрные глаза сквозь очки в тонкой оправе.

– Ах, Боже мой, Кармель! Девочка моя! Как выросла. Красавицей стала.
– Кейла Давидовна протиснулась мимо мужа и попыталась обнять внучку.

Кармель, поставив клетку на ступеньки, поцеловала бабушку в щёку.

– Что дедушка цепляет к дверному косяку. Медузу?

Михаэль Иосифович спустился с лестницы, колобком скатился со ступенек, стиснул внучку в объятиях. Он едва доставал Кармель до плеча. Бабушка же оказалась одного роста с ней, и поэтому пара стариков выглядела немного комично. Маленький полный муж рядом со строгой дамой профессорского вида совсем не смотрелся. Кармель перешла в седьмой класс, когда они уехали в Израиль, тогда дедушка казался ей большим и солидным.

– Не медуза. А мезуза. Тора требует, чтобы вверху у каждой двери дома висел свиток с выдержками из Второзакония. Заходя или покидая комнату, правоверный еврей должен прикасаться к мезузе, выражая любовь к Богу и Торе. А ваш дом полностью лишён защиты, это не дом, в котором присутствует Бог, а непонятно что. Я как чувствовала - захватила несколько мезуз с собой.

Кармель сделала вид, что поняла, о чём идёт речь, хотя сильно удивилась: как можно выражать любовь к Богу, дотрагиваясь до свитка.

– И вы их повесили по всему дому, - поинтересовалась она, разглядывая длинную коробочку, похожую на школьный пенал, вверху двери.

– Конечно. Кроме туалета и ванной. А ведь дедушка прав, ты стала красавицей.
– Кейла Давидовна поправила очки и пытливо вгляделась в лицо внучки. Увиденным она, видимо, осталась довольна - её лицо осветилось радостью.
– А клетка тебе зачем?

– Для кролика. Бабушка, ты не поверишь, но у меня завёлся оранжевый кролик.

– Уверена? В твоей комнате на меня, как змея шипела рыжая кошка. Может, это её ты называешь кроликом?

Кармель подняла клетку.

– Кролик сидит голодный в корзинке, Лиса, так я назвала кошку, наверно не подпускала вас к Апельсинчику.

Бабушка махнула рукой.

– Совсем запутала. Ну ладно. Нужно поторопиться. Мы даже вещи не успели распаковать, а ведь ещё нужно подготовиться к Шабату.

Из столовой выглянула Ася Ивановна.

– Кармель, мне нужна твоя помощь.
– В выражении лица матери, в её движениях чувствовалась напряжённость.

– Я мигом, - не стала спорить Кармель, - только поднимусь в свою комнату. Через десять минут буду, как штык.

– У твоей бабушки странная вера, - прошептала Катя в самое ухо Кармель.
– Теперь-то я знаю, что со смертью ничего не заканчивается, а раньше была комсомолкой-атеисткой.

Кармель, поднимаясь по лестнице, так же тихо ответила:

– Иудаизм очень древняя религия, появилась раньше христианства.

– А ты?

– Что я?

– Ты ведь тоже еврейка. Во что ты веришь?

– У евреев родство по матери, мы с братом евреями не считаемся. О вере я как-то не думала. В церковь ходила редко, на пасху, ну и так из любопытства.

Кармель заволокла клетку в свою комнату, поставила её на журнальный столик у окна. В деревянный лоток насыпала корм, налила воды в поилку, вытащив Апельсинчика из корзинки, засунула его в новое жилище.

– Ну как тебе?

Кролик важно обошел клетку по периметру и принялся грызть лоток.

– Оголодал, бедный, - вздохнула Кармель, наблюдая, как сыпятся щепки на пол клетки.

– Глупости. Ничего он не голодный. Просто кролики любят точить зубы о дерево. Ему нужно поставить алюминиевую или эмалированную чашку.
– Катя, вплотную приблизилась к кошке и, попыталась её напугать.

Лиска замурлыкала и стала ластиться к призраку.

– Она меня видит, - заявила Катя, присматриваясь к поведению животного.
– Я догадывалась, а вот и доказательство, что кошкам подвластны разные миры.

Лиска смотрела ей прямо в глаза.

– Апельсинчика лучше бы во дворе поместить, где это видано держать кролика в комнате.

– Так мы же скоро уедем, - возразила Кармель.
– Ухаживать за ним не кому - будет с нами путешествовать.
– Она переоделась в лёгкое шёлковое платье, заплела волосы в косу.
– Можешь остаться здесь.