Шрифт:
На большом железном мосту, светло-сером от солнечных лучей, Балогу пришлось остановиться. Руки опустились от усталости, охапки скользнули вниз. Он прислонил их к перилам, а сам сел между ними, опершись о перила спиной. Мимо проезжали телеги, велосипеды, но ему не было до них дела. А нарядным людям не было дела до него.
На мосту свежий запах воды бил в ноздри сильнее, чем на берегу.
Он медленно поднялся, потянулся к охапкам осторожно, словно боясь раздавить их, как яичную скорлупу. Рука скользнула по гладким прутьям.
Еще идти и идти.
Надо добраться до тех кустов, где осталась одежда, а потом дотащить лозу до дому.
Он спустился с моста и повернул налево. Над головой шумел орешник, внизу, в тени, плескалась вода. Отсюда пляж казался еще более заброшенным. Кто-то сидел на берегу в полном одиночестве. Смотрел на воду и чертил пальцем на песке.
Внезапно поднялся сильный ветер. Балог тут же взглянул на небо и сказал сам себе: «Будет дождь». Воздух наполнился шумом тополей, что росли за пляжем.
Неподалеку от тропки Балог нашел те самые кусты, где оставил куртку и ботинки. Он прислонил охапки друг к дружке, наломал веток и обложил лозу со всех сторон. Получилось нечто вроде шалаша.
Он уселся под охапками лозы лицом к реке.
Дождь застучал по листьям. «Пустяковый дождик. Покапает и пройдет…»
Балог достал вторую сигарету, полученную от сторожа. Постучал по ней с двух концов — собственная рука показалась ему на удивление легкой. Он медленно поднес сигарету ко рту. Не сразу сообразил, в каком кармане спички. Зажал сигарету в зубах и принялся шарить в карманах. В нос ударил запах табака, Балог блаженно зажмурился. Глубоко затянулся и прислушался к себе, чувствуя, как дым проникает все глубже и глубже.
Горящий конец он, как всегда, прятал в ладони, а между затяжками внимательно разглядывал сигарету.
А еще он смотрел на охапки лозы, стоявшие прямо перед носом. Яркие желтые прутья блестели в каплях дождя.
Он прямо-таки чувствовал их под пальцами — он плетет, а они покорно гнутся в руках.
10
Словно полк солдат загромыхал за спиною — цыгане приближались сзади, по тропинке.
— Гляньте-ка, нашел-таки лозу.
Остановились, загородив от него реку. Уставились на него и на лозу.
— Где ты взял ее, а, Михай, это же сокровище…
— Нашел.
— Слушай, Михай, — сказал курчавый Эрне, — дай мне сигарету. Я целый день не курил.
Остальные столпились у него за спиной.
— Нету у меня.
— А что же ты куришь?
— Это последняя.
— Последняя?
— Да.
— Я тебе всегда давал. Дай сигарету.
— На свадьбе что, сигарет не было, что ли?
Они молчали, глядя на Михая в упор. Глаза их горели — теперь они его ненавидели.
— Дашь или нет? — спросили снова.
«Со свадьбы их выперли. Теперь у них нет ни филлера, а вечером возвращаться на работу». Эрне наступил ему на ногу.
— Дашь или нет?
— Нету у меня.
— Тогда дай ту, что в руке.
— Не дам.
— Сколько раз я тебе давал, сколько раз? Скажи…
Они схватили его за шею и опрокинули навзничь. Он откинулся назад, пытаясь подняться. Сигарету вырвали из рук.
— Отдайте, отдайте! — Михай Балог умолял: — Отдайте, а то я подохну с голоду. Я уже несколько дней не ел.
Не отдали. Он потянулся за серпом.
Тут его ударили в первый раз. Ударили по голове. По затылку. Он схватился за голову обеими руками. Собрался с силами и бросился на них. Его ударили еще раз и еще. В грудь, в спину…
— Не бейте меня. Зачем вам меня убивать? Вы же меня убьете!
Хлестал дождь. Волосы упали ему на глаза. Эрне приподнял его и ударил кулаком по лицу. Он отлетел к воде, мир покрылся черной пеленой.
Потом он пришел в себя и ощупал шишки на голове. Спустился к воде, помыл лицо. Вернулся обратно и тут увидел, что серп валяется под кустом, а лозы нету. Унесли. Обе охапки.
Балог стиснул рукоятку серпа и решил, что убьет их.
Он постоял, размышляя, куда идти, и пошел к парому, с трудом передвигая ноги по скользкой грязи. До него донеслось пение. Пели и орали.
Балог спрятался за деревьями, чтобы его не заметили.
Он смотрел во все глаза и, несмотря на дождь и наступающую темноту, сумел разглядеть, что происходит. В руках у паромщика была кружка, которую он то и дело подносил ко рту.
«Они продали лозу паромщику и купили вина».
Охапка стояла там, на пароме. Балог уставился на нее, потом закрыл глаза и, рыча, двинулся вперед. Он пытался бежать, чтобы нападение застало веселую компанию врасплох. Подняв серп, ступил он на паром.