– Как долго вы позволите ему оставаться в Кеми, великий государь?

– Через два дня Кеми примет правителя объединенных городов Пондава. После этого стража получит соответствующие распоряжения и злоумышленнику придется позабыть о своих планах. Священные Ворота закроются перед ним навсегда.

Амен-Каури внимательно посмотрел в глаза ахеронцу, желая убедиться в том, что тот понимает, к чему может привести ослушание. Во взгляде старика, полном решимости исполнить свои угрозы и обещания, Орадо заметил и что-то другое, свойственное, быть может, только людям, не понаслышке знающим о бремени монаршей власти. Да, это был истинный государственник, верный своему слову, ценивший в своих подданных одну лишь преданность. Но смогут ли такого монарха долго терпеть на троне жадные до власти жрецы змееликого бога? Когда-нибудь они возведут на престол человека менее своевольного и возложат на имя нынешнего правителя Кеми камень запрета, дабы из последующих веков были стерты как его изречения, так и поступки.

– Если такова ваша воля, то я безоговорочно подчиняюсь ей, - промолвил Орадо.

Старик криво усмехнулся, выжидающе посмотрел на ахеронца.

– Надеюсь, что ты понимаешь, что за тобой теперь будут следить безустанно?

– Да, великий.

– Следовательно, тебе не стоит объяснять и то, что путь в запретный город для тебя отныне закрыт.

– Я это знаю. Даю вам слово чести, что больше покой мертвых в том некрополе я не потревожу.

– Слово чести? Снова... Какое может быть слово чести у такого пройдохи как ты?

– Я был бы вам весьма признателен, если бы вы...

– Если что?
– Амен-Каури рассмеялся.
– Мы не верили тебе прежде и не поверим ни единому твоему слову до тех пор, пока ты будешь ошиваться на улицах Кеми! Ну, чего насупился, чужеземец? Если ты можешь помочь чем-то Владыке блистательного города, то говори. Может быть, лишь к твоим советам стоит прислушаться? К тебе одному, а не к подхалимам и пустобрехам, которые забыв обо всем, устраивают разнузданные оргии в залах этого дворца, - он указал пальцем в сторону тяжелых, закрытых дверей.
– Ты не такой как они, это видно. Достаточно ли ты хитер, чтобы обвести вокруг пальца старого дикаря юго-западных земель?

– Сделать это будет достаточно просто, поскольку, я слышал, что этот человек посвящает своих жен какому-то особенно почитаемому им божеству, посредством жертвоприношений.

– Да, это так. Его боги - боги четырех стихий, требуют кровавых даров.

– В таком случае, пустите по городу слух, что ее высочество, принцесса Стигии, дева Ави-Ваша, была взята на небо ревнивым творцом небесного свода. Пусть царь объединенных городов Пондава услышит это не из ваших уст, а из уст ваших подданных. Пусть эта весть дойдет до него от уличных торговцев, рыбаков, плясуний. От всякого нищего... И тогда он не в праве будет обвинить вас в нарушении данного вами обещания. Этому дикарю придется поверить во вмешательство высших сил. Не ваших слов, конечно.

Амен-Каури молча смотрел на ахеронца, словно о чем-то раздумывая, затем произнес:

– Нет большего вреда для Змеиного Трона, чем принимать хитрость за мудрость. Но во имя небес, в словах твоих есть толк.

– Но и это еще не все, великий царь.

– Продолжай. Мы по-прежнему слушаем тебя.

– Объявите с сегодняшнего дня праздник по случаю вознесения на небо вашей дочери. Пусть празднество будет длиться несколько дней и весть о нем разнесется по всем стигийским городам. Чем быстрее разойдутся по темной пустыне слухи, тем больше паломников и простых зевак потянется в Кеми. Говорю вам, нет лжеца более убедительного, нежели тот обманутый правдолюбец, который искренне верит в искренность собственных слов.

– Пожалуй, в этом тоже есть смысл, - прошептал Амен-Каури.
– Но как же быть с телом Аки-Ваши? Сейчас оно лежит в одном из запертых храмов бога смерти, что примыкают ко дворцу. Вынести его незаметно, что сейчас, что во время праздника, будет очень сложно.

– Сделайте это в тот дневной час, когда зеваки потянутся к главным городским воротам, встречая правителя объединенных городов Пондава.

– Даже тогда сделать это незаметно будет достаточно сложно. Весь дворец скорбит об утрате. Некоторые, особо болтливые царедворцы, уже разносят по городу дурные вести!

– Как вы сказали, они разносят всего лишь слухи, великий государь. Скажите мне, многие ли подданные, во дворце, знают о произошедшем несчастье?

– Здесь вести расходятся очень быстро, пифонец.

– В таком случае, соблаговолите отдать распоряжение закрыть все входы и выходы из дворца и прикажите же вашим подданным держать языки под замком. Никто из них не должен показываться на городских улицах до того времени, пока правитель Пондава не покинет пределы Стигии.

– Будет намного проще отрезать всем им языки, - пробормотал старик.
– Разумеется, мы сможем дурачить часть наших подданных все время, возможно, сможем дурачить всех их какое-то время, но не в наших силах дурачить их всех и всегда.

– О, столько времени едва ли вам потребуется, великий царь. В этом дворце я надышался таким количеством ароматов, что не могу даже понять, как много благовоний используют ваши жрецы в своих ритуалах. А вашим подданным, привыкшим дышать наркотическими ароматами, это сделать и вовсе не под силу.

– Что ты предлагаешь?

Вместо ответа, Орадо потянул руку в карман и достал из него раздавленный лепесток розового лотоса...