– Наоборот, - спокойно сказал Силантий.
– Мне очень хорошо. А вазоны... Что ж вазоны? Лишними не будут. Теперь нам обязательно квартальную премию выпишут. Разве нам всем от этого будет плохо?

– Он еще шутит!
– воскликнул Митроха, хлопнув себя по брезентовым штанам.
– Какая на хрен премия? Премию дают, когда план перевыполняешь на четыре процента. Понял ты - на четыре процента! А не в четыре раза. Теперь нам точно нормы выработки увеличат вот, что ты наделал.

– Успокойся, Митроха, - сказал Силантий примирительно.
– Может быть, обойдется. Эх, если бы ты только знал, где я только что побывал...

Глава V

Предстояние товарища Бычина

Следующий день был рабочим, но сокращенным в честь праздника и снова все повторилось - Силантий опять побывал на капитанском мостике "Ломотанго" и снова танцевал там с Мари. Весь Новый Год он промаялся дома в ожидании начала рабочих будней, которые так неожиданно и счастливо превратились для него в настоящие праздники, а уже третьего числа, утром, стремглав бросился на работу и танцевал там снова.

Дед Митроха как в воду глядел. Уже шестого числа, в час пополудни в кабинет директора ЗТЛ, товарища Бычина, вбежал главный инженер Легкокрылов. Махнув рукой на секретаршу Люсю, которая попыталась его остановить, Легкокрылов буквально ввалился в личное кабинетное пространство директора и прямо с порога закричал трагическим голосом:

– Беда!

– Закозление домны?!
– крикнул в ответ Бычин. Он еле успел спрятать в тумбу стола початую бутылку армянского коньяку.

"Какой все-таки идиот," - с легким профессиональным презрением подумал Легкокрылов. Вслух же он сказал:

– Если бы закозление! Ах, если бы это было оно!

Бычин, в молодости расторопный и очень способный к аппаратным интригам партийный бюрократ, быстро дорос до второго секретаря обкома, а теперь состарился, в ходе проведения очередной аппаратной интриги потерпел поражение от третьего секретаря обкома и тут же был сослан на ЗТЛ директором.

Он ничего не смыслил в металлургии, но, как всякий позднесоветский бюрократ был абсолютно уверен в своей способности управлять кем и чем угодно, а также сколько угодно долго и до тех пор, пока это будет угодно вышестоящим партийным бюрократам.

Сразу по прибытии в директорский кабинет ЗТЛ, он зазубрил несколько специальных слов и теперь бросался ими к месту и не к месту, а вся практическая работа по изготовлению продукции лежала на плечах его заместителей и главных технических специалистов.

На самом деле после падения с партийного Олимпа, главным занятием Бычина стало постоянное, медленное и вдумчивое распитие коньяков, но только самых дорогих и дефицитных сортов. В комнате отдыха у него хранился изрядный запас этого продукта вместе с десятком лимонов и двумя банками красной икры. Обычно во второй половине дня, Бычин говорил секретарше Люсе, что бы она никого к нему не пускала, так как он собирается поработать с секретной технической документацией, а Люся сейчас со своей задачей не справилась и вот - чуть не произошел конфуз. А может быть он уже и произошел, так как тарелка с нарезанным лимоном оставалась на столе и Легкокрылов, собака, конечно же, все уже понял.

– Присаживайтесь и расскажите толком - что случилось, - сказал Бычин, придавая своему лицу то выражение, которое он про себя называл "государственное, озабоченное 11".
– И успокойтесь, пожалуйста, здесь... женщины. Люся, закрой дверь с другой стороны. Возьмите вот лимончик - помогает от давления. Мне, во всяком случае, очень помогает. Я только этими лимончиками от давления и спасаюсь, если честно.

– Какой лимончик, когда у нас случилась такая беда? Беда! Понимаете?!

– Успокойтесь и доложите по форме, - отработанным за долгие годы аппаратных интриг голосом сказал Бычин и насупился еще сильнее ("державная дума, вариант 6")

– У нас в ширпотребе один литейщик перевыполняет плановое задание в четыре-пять раз, уже шестой день подряд!
– воскликнул Легкокрылов, буквально падая в кресло и прикрывая ладонью глаза.

– Только-то?
– легкомысленно спросил Бычин.
– Хороший, видать, парень. Так выпишите ему премию, да и дело с концом.

– Я вижу, что вы не понимаете...

– Если честно - да. В смысле - нет, - Бычин откинулся на спинку кресла и снова поменял выражение лица ("благожелательно-насмешливое 3")