– А ведь это - начало черной полосы, - синхронно с кроликом сказал Эмилий.
– Может не ездить?

Кролик в зеркале пожал плечами и стал еще печальнее.

– Нет, - вдруг решительно заявил Эмилий.
– Нельзя поддаваться черным зебрам. Нужно бороться до конца, до самого прихода кризиса, а там сразу полегче станет...

Он быстро вернулся в комнату, набросил на плечи легкое удобное пальто из верблюжьей шерсти и, подхватив сумку, выбежал из квартиры.

Уже на улице, по испуганным взглядам редких прохожих, Эмилий понял, что забыл снять маску кролика и рывком стащил ее с головы.

Глава III

Католическое Рождество

Сразу после производственного совещания бригада "Скорби" ввалилась в помещение литейной мастерской шумною веселой гурьбою. Вопреки представлениям Крысовского его наемные работники не были ни печальными, ни даже смущенными только что окончившимся нелицеприятным разговором. Оказавшись в производственном помещении, они быстро разошлись в разные стороны.

Дед Митроха подбежал к небольшому, покрытому рыжей пылью окошку, слегка протер его рукавом фуфайки, и начал наблюдать за перемещениями Крысовского по двору "Скорби".

Силантий подошел к домне и, остановившись в двух шагах от ее круглого бока, начал пристально всматриваться в гладкие огнеупорные кирпичи, словно бы видел ДЭ -3918/12 бис в первый раз.

Сивушки, о чем-то тихо беседуя, подошли к сидящему на чугунном камне "плачущему ангелу" и набросили на его крылья свои фуфайки. Голова ангела уже была покрыта оранжевой каской с опущенными черными стеклами термической защиты, так что после манипуляции с фуфайками он и вовсе сделался похожим на странного горбатого литейщика в полном огнеупорном снаряжении. Выглядело это немного жутковато и Кривой Сивушка определенно что-то почувствовал, так как он, мельком взглянув в черные стекла огнеупорных очков черного ангела, громко кашлянул в кулак и успокаивающе похлопал статуй по накрытому фуфайкой скруглению правого крыла. После этого он подошел к слесарному верстаку, где в тисках была прочно зажата длинная стальная полоса. Все литейщики знали, что Кривой Сивушка работает сейчас над изготовлением самого настоящего самурайского меча.

Еще во время своего пребывания в весьма удаленных местах Кривой сделался страстным поклонником режущих предметов, а теперь он имел дома обширную, изготовленную собственными руками коллекцию самого разнообразного холодного оружия. Там были и рыцарские мечи, и кинжалы, и шпаги, и тесаки, и мачете, и целый набор спецназовских метательных ножей, а изготовляемая им ныне самурайская катана, должна была стать жемчужиной этой коллекции.

Кривой вынул из ящика верстака сильно потрепанный, но настоящий японский каталог самурайских катан и раскрыл его на заложенной странице. Затем он извлек оттуда же кожаную сумку- развертку с набором рашпилей всех видов и типоразмеров. Заглядывая в каталог, Кривой вынимал из развертки различные рашпили и внимательно рассматривал их на свет.

– И охота тебе, братец, заниматься этой чепухой перед самым Новым Годом?
– говорил Косой, направляясь к столу для игры в домино.
– Сейчас другим нужно заниматься.

– Ты просто не знаешь, какие это были благородные люди, - сказал ему в спину Кривой.
– Такой человек никогда никого не продаст, не выдаст, ни от чего не отступится, а его рука всегда лежит на рукояти такого вот меча. А если чуть что не так, если все же косяк допущен, то он сразу раз себе по животу и вот таким вот мечом - все. Такое поведение ведь и представить себе тяжело в наших пампасах, здесь и помыслить о таком благородстве невозможно. А до твоего Нового Года еще две недели почти. Или ты католик?

– А что же?
– отвечал Косой, вынимая из-под стола большую красную сумку с надписью "Coca-Cola Coke" на обоих боках.
– И католики тоже люди. Отпразднуем весело все рождества на свете, сколько их ни на есть - и католические, и индийские, и китайские. Отпраздновать новогодние праздники достойно - это тебе не поле перейти. Здесь все народы уважить нужно. Все люди братья, брат. Кроме, конечно, некоторых крысиных жлобов (здесь он, конечно, намекал на Подкрышена и все литейщики мимо воли заулыбались). Жлоб он ведь и в Африке жлоб.

– А я вот читал, что у индусов богов - чуть не тыща с гаком, - откликнулся от окна дед Митроха.
– И у каждого ведь есть свой день рожденья.

– Повезло людям, - тихо сказал Кривой, позвякивая рашпилями.

Косой на это только коротко хохотнул. Балагуря и посмеиваясь, он начал выкладывать на стол продолговатые свертки и банки разных размеров. Здесь были - круглая ржаная паляница, большой шмат сала с розовой прорезью, две жирненькие селедки, большая кастрюля со сваренной в мундирах картошкой, банка засоленных по специальному рецепту огурчиков и банка с маринованными белыми грибами. Продукты появлялись и появлялись из сумки, а внутри нее все еще что-то стеклянно позвякивало.

Конечно, все эти продукты появлялись на столе литейщиков не просто так. Дело в том, что до перехода на "плачущих ангелов", ЧП "Скорбь" выпускало еще и компоненты для могильных оградок, которые литейщики между собой называли "копьями". Сразу после перехода на ангелов, Крысовский решил прекратить возню с оградками, так как в своем европейском высокомерии посчитал, что они малорентабельны, да и заборы бобровским покойникам вроде бы были уже без надобности, считал он, от чего или тем более от кого им там уже было отгораживаться? По его мнению и в местном похоронном деле следовало уже давно переходить на европейские стандарты. Если человек помер, его нужно было быстро уложить в аккуратную стандартную яму, а затем накрыть ее типовой бетонной плитой с соответствующими надписями, и готово, а если есть деньжата, добро пожаловать, как говориться за персональным плачущим ангелом. Так считал этот скрытый германофил.