Не были обойдены вниманием и предки династии Аллемада. Подолгу останавливаясь у каждого портрета, герцог подробно рассказывал историю того или иного представителя его семьи, и вскоре Бранвен совершенно запуталась в именах, датах и событиях.

Эфриэл зевал во весь рот, да и сама Бранвен устала так, что еле передвигала ноги. И лишь лорд Освальд был полон сил, бодр и говорил с неутомимой красноречивостью.

Они остановились возле бархатной драпировки, скрывавшей одну из стен. Бранвен машинально затеребила витой шнур с толстой кистью, но лорд Освальд перехватил ее руку.

– Там нет ничего, заслуживающего внимание, - сказал он и увлек ее к противоположной стене.
– Лучше взгляните сюда.

Он поднял свечу повыше, освещая мозаичное изображение, сложенное из мельчайших кусочков окрашенного стекла.

– Какая красивая картина, - голос Бранвен дрогнул.

– Удивительно красивая!
– подхватил лорд Освальд.
– Я приказал восстановить ее по рисунку из древней рукописи, - он любовно погладил золоченую раму. Подкрашенные стекляшки, уложенные вплотную друг к другу, изображали странную сцену - горбатый белый бык с рыжими пятнами на боках и с лировидными рогами мчался во весь опор. На его спине стройный, как тростинка, акробат выполнял стойку на руках, изящно изогнувшись в талии. Еще два акробата стояли по обе стороны от быка вытягивая руки и приподнимаясь на носках, словно в момент прыжка. Волосы их, завитые крупными кудрями, развевались по плечам, а на большеносых лицах сияли улыбки, словно акробатов ничуть не пугало разъяренное чудовище, и они наслаждались опасными плясками. Бранвен невольно схватила мужа за руку, почувствовав слабость в коленях. Но не только бык, столь похожий на быков из сновидения, был тому виной. Испугали ее и людские фигурки, наряженные танцовщиками - в легких туниках до колен, сандалиях с высоким переплетением ремешков, а одна из фигур держала тамбурин.

– Вам нравится?
– спросил лорд Освальд.

Бранвен только и смогла, что кивнуть, глядя на свой кошмар, вдруг обретший реальность.

– Мой род - очень древний, - принялся рассказывать лорд Освальд.
– В летописях записано, что мои предки приехали с далекого острова, который погиб во время землетрясения. На этом острове поклонялись морю в образе быка. Старинная легенда рассказывает, как бог моря превращался в белого быка, выскакивал на сушу и убивал всякого, кто встречался на пути. Он не хотел, чтобы люди стали повелителями волн. Но однажды, когда он был у далеких берегов далекой земли, навстречу ему вышла юная прекрасная дева. Она не испугалась и не убежала с криками при виде чудовищного зверя. Она усмирила его одним лишь взглядом, одним мановением руки. И бог моря лег у ее ног, признав власть женщины. Он увез девушку на свой остров посреди моря и возлег с ней под платанами. От их союза пошел род королей и великих мореходов. Моя мать принадлежала к этому древнему и славному роду. Красивая легенда, правда?

– Д-да, - Бранвен немного пришла в себя и смогла ответить внятно.

– Народ Аллемады позабыл о своих корнях, - продолжал рассказчик, - но старинные обычаи еще живут. Наши знаменитые сражения с быками - тавромахии, это отголосок прошлого. В память о деве, усмирившей бога моря, юноши и девушки выходили против быков, чтобы усмирить их и станцевать на их спинах танец победы. Невероятно красиво...
– он смотрел на мозаику, как завороженный.
– Мы никогда не вернем былого величия, но эта красота не должна исчезнуть. Что может быть пленительнее зрелища, когда юная девушка побеждает чудовище?

– Но это так опасно, - сказала Бранвен, содрогнувшись.

– Да, опасно. Но и в опасности есть своя прелесть. Зато победитель чувствует себя равным богам. Наверное, и вы сейчас представляете себя богиней любви и красоты?

– Не понимаю вас, милорд...

Эфриэл только вздохнул:

– Что тут понимать, наивная крошка? Ты победила. Сейчас Гусак Великолепный признается тебе в любви, поклянется в вечной верности и сложит к твоим ногам рога... то есть, перья, клюв и яйца.

– Гусаки не несут яиц, - машинально ответила Бранвен.

– Что вы сказали?
– переспросил лорд Освальд.

– О! Простите, милорд... задумалась о своем, - смутилась Бранвен.

– Несут, детка, еще как несут, - сказал Эфриэл.
– И носят. Я удаляюсь, чтобы не мешать воссоединению семьи.

Он и в самом деле удалился - на десять шагов. Подошел к мозаичной картине и принялся разглядывать быка и танцоров, как будто ничто больше его не интересовало. На самом деле, он разглядывал отражение пары, стоявшей за его спиной. В стеклянных камешках отражались тысячи Бранвен и Освальдов, взявшихся за руки. Усилием воли, Эфриэл заставил себя не подглядывать. Ведь Бранвен столько раз стыдила его за бесстыдное подглядывание.

– А я не верил этой красивой легенде... До недавнего времени. Но теперь точно знаю - все правда, - говорил лорд Освальд тихо и страстно.

– И опять не понимаю, - Бранвен мягко высвободила руку из пальцев супруга и принялась обмахиваться веером так, словно хотела взлететь.

– Я вам объясню. Вы укротили меня, как древнего быка, и я у ваших ног.

«Это он-то - укрощенный бык?
– желчно подумал Эфриэл.
– Гусак, мнящий себя быком - что может быть смешнее?»

Но слова герцога пустили корни в его сердце. Дева, укротившая быка... Да, она такая, эта Бранвен Роренброк. Сид досадливо поморщился, вспомнив, что никакая она не Роренброк. Она - Аллемада. Дурацкая фамилия. На редкость дурацкая. От нечего делать, он ковырял ногтем бычий глаз на мозаичной картине и изо всех сил прислушивался к шепоту за спиной.

Шорох одежд и слабый всхлип Бранвен подсказали ему, что милорд перешел в наступление и полез обниматься.

– Вы так нежны и обольстительны, я все время забываю, что вы - моя жена и принадлежите мне по праву. Раньше я считал вас обыкновенной девицей - чопорной, холодной и благовоспитанной до оскомины, но вы - другая. Простите мою откровенность, я знал многих женщин, но ни одна не зажгла моего сердца. И вот появились вы...

– Поосторожней в выражениях, милорд, - застенчиво произнесла Бранвен, тоже переходя на шепот.
– А как же Адончия? Она так красива и так любит вашу милость...