– Ты это серьезно?
– насмешливо спросил Эфриэл.
– Какая святость и глупость!

– Вы очень добры, госпожа герцогиня, - сказала пейнета Кайя, - и пристыдили меня. Но Адончия заслуживает урока. Сделаем так. Пусть она отправится в деревню, скажем, на месяц - чтобы подумала о спасении души и женской добродетели, а потом мы ее вернем. Я отправлю ее на кухню или в портомойню, чтобы поубавила лоска. И там она точно не попадется больше на глаза милорду Освальду.

– Вы просто чудо!
– Бранвен в порыве благодарности схватила экономессу за руки, и та в ответ ласково пожала пальчики герцогини.

– Какое вы еще дитя, - умилилась она.
– Но я полюбила вас с первого взгляда! Если что-то понадобится - только скажите мне, я все сделаю и все решу.

– Зовите меня по имени, - попросила Бранвен, - вы так похожи на мою любимую нянюшку, которая осталась в Эстландиии... У вас и голос такой же. Я буду закрывать глаза и представлять, что это Тильда говорит со мной.

– Скучаете по дому?

– О! Это пройдет, - вздохнула Бранвен.

– Конечно, пройдет, - пейнета Кайя потрепала Бранвен по щеке.
– Как только вы увидите маскарад, бои быков и Каса Люстросо - ваша тоска по дому значительно уменьшится, а может и вовсе исчезнет. Герцогский замок - самое красивое строение во всей Аллемаде. Да что там Аллемада! И в Эстландии не найдете такого великолепия.

– Можно спросить вас...
– сказала Бранвен, ужасно стесняясь.

– Говорите, ваше сиятельство, - с готовностью подалась вперед пейнета Кайя.

– Это касается первой жены милорда Освальда...
– проговорила Бранвен, запинаясь.

Проницательная женщина сразу же догадалась о причине ее смущения:

– Он не сказал вам.

Бранвен покачала головой и поторопилась оправдать мужа:

– Должно быть, для милорда это очень болезненная утрата...

– Нет-нет, не переживайте, - экономесса ободряюще погладила девушку по руке.
– Никакой привязанности там и быть не могло. Они были едва знакомы, прожили вместе чуть больше месяца, и вдруг пейнета Пилар - пусть яркий огонь озарит ее путь - скоропостижно скончалась. Об этой смерти многие говорили. Но люди всегда болтают лишнее, когда умирает молодой и здоровый человек. Не думайте о ней, не омрачайте начало семейной жизни. Он просто не хотел вас волновать, - она поправила кружева на рукавах кофты Бранвен.
– Кому захочется огорчать призраками прошлого такую милую девушку?

Бранвен покраснела, чувствуя, что начинает любить эту женщину, как кровную родственницу.

– Большая удача, что я встретила вас, - сказала она.

– Удача - это то, что наш герцог нашел такую прекрасную жену, - ласково ответила пейнета Кайя.
– Я оставляю вам драгоценности, завтракайте, наряжайтесь - и отправимся. Люди в Ла-Корунье ждут вас с нетерпением. Не обманите их ожидания.

– Лживая, лицемерная старуха, - сказал Эфриэл, когда экономесса удалилась.

– Почему ты всегда хочешь видеть в людях лишь зло? Пейнета Кайя добра и заботлива, ты просто не понимаешь, что люди могут быть добры по своей природе.

– Где уже мне, дураку, устриц есть, - холодно ответил Эфриэл.

Не желая ссориться, Бранвен сделала вид, что ее очень интересует содержимое шкатулки. Ключик прилагался - висел на тонкой цепочке, прикрепленный к петельке в крышке. Девушке пришлось повозиться, открывая замок, и ее труды были щедро вознаграждены. Даже у леди Дерборгиль из Роренброка не было таких драгоценностей. Бранвен принялась доставать украшения, ахая от восторга.
– Какие огромные и прозрачные камни! Какая тонкая работа! Ты только посмотри!

Но Эфриэл даже не взглянул, пробормотав что-то о дамских побрякушках и пустоголовых леди. Больше всего его занимал завтрак. Все время, пока он с аппетитом поглощал морские гребешки в сливочном соусе, Бранвен расхваливала экономку из Каса Люстросо. И даже когда они вышли во внутренний двор, где запрягали коней, она продолжала петь дифирамбы пейнете Кайе.

 - Тебя так вдохновила плюха, которую она отвесила твоей сопернице или барахло, которое она тебе привезла?
– спросил Эфриэл, но Бранвен не пожелала заметить насмешки.

– Она замечательная! Теперь я почти не боюсь, а раньше трусила ужасно. Все-таки, яркое пламя милосердно. Вот, оно направило мне навстречу добрую и милую помощницу.

– С каким это пугалом разговаривает твоя милая и добрая ведьма?
– поинтересовался Эфриэл, указывая на пейнету Кайю, беседовавшую с неприглядного вида верзилой. Верзила был рябой и кривой на один глаз, но одет богато - почти как гринголо, в черный бархат и алый атлас. Короткие штаны украшал золотой позумент, а на башмаках сверкали серебряные пряжки.

Пейнета Кайя и ее кривой собеседник не заметили Бранвен - она стояла в тени портика, а Эфриэла и подавно никто не видел. До слуха девушки долетели обрывки фраз:

– ...пять самых отборных курочек, - говорил кривой, - в самом соку, нежные...

– Очень хорошо, - деловито сказала экономесса.
– Привезешь в Ла-Корунью, я их посмотрю лично. Герцог любит, чтобы все были...

– Все беленькие, Кайя! Разве я тебя когда-нибудь подводил?

– Наверное, он ее родственник, - сказала Бранвен, усаживаясь в карету.
– Я уверена, что пейнета Кайя содержит все в порядке и довольстве. Ты не представляешь, как хорошо, что есть кому заниматься хозяйством. Даже в Роренброке я ничего не решала - где уж мне справиться с огромным замком в столице. Но пейнета Кайя научит меня всему, я стану хорошей женой, - она помолчала и добавила, будто убеждая саму себя: - Да, хорошей женой.