Шрифт:
– Доброго утра вам, госпожа герцогиня!
Белый отложной воротничок освежал ее лицо с морщинками-лучиками в уголках глаз. На носу ловко сидели круглые очки, черная кружевная наколка красиво выделялась на седых волосах. Несколько оплывшие с возрастом черты придавали женщине вид доброй бонны-нянюшки. Бранвен сразу вспомнила милую Тильду, прониклась к женщине приязнью и подосадовала на Эфриэла, как всегда поспешившего наговорить гадостей. В руках «нянюшка» держала шкатулку, запертую на миниатюрный замок.
– Позвольте представиться, госпожа герцогиня, - женщина поклонилась, разглядывая Бранвен с благожелательным интересом.
– Меня зовут Леоакадия, я экономесса в Каса Люстросо, замке вашего супруга. Обычно меня зовут пейнета Кайя, но я вовсе не благородного происхождения, поэтому называйте меня по имени.
– О! Что вы! Если позволите, я буду называть вас пейнета Кайя, - сказала Бранвен, приглашая женщину войти.
– Если позволю!
– засмеялась она.
– Ах вы, моя дорогая! Кто же я такая, чтобы позволять вам что-то или запрещать? Позвать ваших горничных? Сегодня можно не торопиться с выездом - до Ла-Коруньи осталось несколько часов пути. Герцог распорядился, чтобы вас не беспокоили и дали отдохнуть. В Ла-Корунье будет большой праздник по случаю вашего приезда, вам надо выглядеть соответственно.
– Горничные, да...
– Бранвен смущенно заулыбалась, услышав о празднике. Похоже, в этой стране любили праздновать каждый день, когда всходило солнце.
Тония и Чикита по приказу пейнеты Кайи явились с быстротой, достойной ветра. Под строгим взглядом экономессы девицы совсем присмирели.
Внимательно следя за действиями служанок, пейнета Кайя рассказала Бранвен, что едва только прибыл гонец от герцога, она собралась в дорогу и выехала навстречу каравану. Шкатулку она держала на коленях, рассеянно поглаживая крышку.
– Я привезла вам фамильные драгоценности рода Аллемада, - экономесса достала из поясной сумочки пергаментный свиток, поправила очки и зачитала, водя пальцем по строчкам: - Гребень, серьги, ожерелье, два кольца с рубинами, золотая печатка, три цепочки, шесть браслетов...
– Зачем вы подвергали себя опасности, путешествуя с таким богатством!
– воскликнула Бранвен.
– Никакой опасности, - заверила ее пейнета Кайя.
– По распоряжению герцога, драгоценности сопровождал целый отряд. Нам никто не был страшен. Зато вы въедете в столицу во всем великолепии.
– Как хорошо, что вы об этом подумали...
– Служить вам - моя обязанность. Я в Каса Люстросо с пяти лет, надеюсь, что и дальше буду вам полезной.
– Это несомненно!
– пылко заверила ее Бранвен.
– Поменьше чувств, гусочка, - напомнил Эйриэл.
– Ты ничего об этой старухе не знаешь. И лично мне она не нравится.
– Тебе никто не нравится, - прошептала Бранвен.
Когда герцогиня была готова к выходу и горничные ушли, экономесса одобрительно кивнула.
– Вы очень правильно поступили, что надели махо, - похвалила она и пояснила: - Так называется этот костюм, он бывает и мужским и женским, и всех, кто носит их, тоже называют махо. Не знаю, известно ли вам, но милорд Освальд очень любит все, что связано с традициями народа Аллемады. Как он танцует чакону! Как самый заправский погонщик быков! А дома носит только махо и даже засовывает за пояс кинжал, как делают простолюдины. В Аллемаде носить длинные клинки разрешается только благородным гринголо, но простолюдины изобрели складные ножи. Вы еще увидите их, милочка. Это ужас, что такое! Нажимаешь кнопочку, и острие выскакивает, как по волшебству!
Бранвен слушала ее со смешанным чувством любопытства и уныния.
– Я даже не подозревала, что лорд Освальд так любит народные обычаи и привычки, - сказала она.
Пейнета Кайя уловила в ее голосе грусть и тут же спросила, в чем причина. И Бранвен не смогла промолчать и выложила этой доброй женщине все свои переживания и обиды. Услышав, что лорд Освальд пренебрегал молодой женой из-за Адончии, экономесса сдвинула брови с самым непреклонным видом.
– Какой позор!..
– прошептала она и решительно поднялась, со стуком поставив шкатулку на стол.
– Куда вы?
– спросила Бранвен.
Но пейнета Кайя не ответила, прошествовала до двери, распахнула ее и громко приказала прислать Адончию. Когда служанка появилась - и очень расторопно, надо сказать, - экономесса с ходу отвесила ей две пощечины.
– Ого! А ведьма развоевалась, - насмешливо сказал Эфриэл.
Бранвен только передернула плечами. Она терпеть не могла подобных разборок, и по ее мнению, даже Адончия не заслужила оплеух. И если кто-то находит в сих зрелищах интерес и удовольствие - он варвар из варваров, но все же такое заступничество приободрило ее.
– Это чтобы ты знала свое место, - объявила экономесса расплакавшейся служанке.
– Пока не приедем в Ла-Корунью - не показывайся мне на глаза, а когда приедем - возьмешь жалованье и уберешься, откуда пришла. В деревне тебе самое место. Она захлопнула дверь с оглушительным стуком и вернулась к Бранвен.
– Извините, ваше сиятельство, но меня так возмутило поведение этой негодницы...
– Мне кажется, вы слишком жестоко наказали девушку, - сказала Бранвен.
– Избивать ее, да еще и выгнать - за что? Она всего лишь служанка, и когда герцог обратил на нее внимание, не смогла отказать. Оставьте ее в замке, пожалуйста.