Сидр согрел ее озябшее тело, растекся горячей волной до кончиков пальцев. Бранвен благостно откинулась на спинку стула, позволив старухе ухаживать за ней.

Огонь прогорел, и старуха затеплила свечу. По стене заметались причудливые тени - это Гунтека взмахивала гребнем, причесывая Бранвен.

 - Ай, красота! Вот так красота!
– приговаривала Гунтека, оглаживая Бранвен по затылку и макушке.
– И мягкие, и блестят, как шелк! Чудо, а не волосы!

– Уймется она когда-нибудь?
– негодовал Эфриэл.
– Скажи, что хочешь спать. Пусть убирается, я голоден, как бык, покрывший стадо телушек.

– Ты весьма невежлив, - шепнула Бранвен одними губами. Ею овладела непонятная истома, и даже спорить не хотелось.

– Наклони-ка голову, деточка, - ворковала над ней старая Гунтека.
– Вот тут волосы совсем запутались, надо расчесать.

Бранвен послушно наклонила голову, и вдруг плотный кожаный ремень захлестнул ее шею, щелкнул хитрый замочек, и девушка оказалась прикованной к потолочному столбу. Тонкая цепочка звякнула, когда Бранвен попыталась вскочить, но ноги отказались повиноваться, и она чуть не упала. Старуха подхватила ее под мышки и усадила обратно в креслице, хихикая все громче.

– Что происходит?
– резко спросил Эфриэл, которому не было видно, что там творит старуха в темноте.

Продолжая хихикать, Гунтека проворно проковыляла к двери.

– Твоему дружку придется поторопиться, красавица, если он захочет тебя спасти.

– Дружку? Не понимаю, о чем ты говоришь, - испугалась Бранвен, безуспешно пытаясь встать.

– Она меня видит, - процедил Эфриэл сквозь зубы.
– Что ты наделала, безумная старуха?!

– Конечно, я тебя вижу, и даже знаю, кто ты, - Гунтека смеялась все громче, довольно потирая сухие ладошки.
– Недаром у меня только один глаз! Живым глазом я вижу этот мир, а мертвым - тот. У людей короткая память, но я помню многое, очень многое. Ты должен принести мне из садов великих сидов три золотых яблока, дарующих молодость, и тогда я дам противоядие, а без него нежная красавица умрет, едва завтрашнее солнце взойдет на полдень.

– Какие яблоки, ведьма?!
– Эфриэл подскочил к креслу, хватая Бранвен за руку и выслушивая живчик.
– Ты разве не знаешь, что все это - сказки! Яблоки в наших садах выкованы из золота! Их невозможно съесть!

– Не заговаривай мне зубы, - отрезала старуха.
– Завтра я приду, и яблоки должны вернуть мне молодость. Иначе можешь попрощаться со своей милашкой. А будет жаль, если она умрет раньше времени. Такая, молодая, красивая и добрая. Ай, как жаль! Очень жаль!
– причитая на разные лады, знахарка вышла из лачуги.

Снаружи лязгнул замок, и стало тихо. Эфриэл без особой надежды подошел проверить дверь, но она была заперта. Вернувшись к Бранвен, он взял ее на руки и перенес на ветхое ложе, а сам сел рядом, держа ее руку в своих руках.

– Что же теперь будет?
– Бранвен заплакала. Слезы текли из глаз по вискам, и Эфриэл осторожно их вытер.

Он не ответил, боясь ложно ее обнадежить. А мыслями лихорадочно искал пути спасения. Удастся ли умолить старуху отдать им противоядие? Кто знает, вдруг сердце старухи тверже камня и не знает жалости. Или лучше попытаться выбраться из лачуги, взвалить Бранвен на плечи и отправиться на поиски лекаря, который сможет помочь? Но где искать лекаря, если в деревне говорили, что на сотни миль вокруг пользует больных одна Гунтека.

– Это я виновата, - прошептала Бранвен, уже мучаясь дурнотой.
– О, если бы я не оказалась такой глупой недотрогой... Ты давно очутился бы дома... А теперь...

Эфриэл мрачно молчал, поглаживая ее влажный лоб.

– Я решила...
– она затеребила непослушной рукой застежки пояса.
– Тебе надо вернуться домой, пока ... пока я еще могу тебя туда вернуть. Страшно подумать, что тебя ожидает, когда я умру.

– Совсем обезумела, - сказал Эфриэл бесцветным голосом.

– Нет-нет, - она положила его ладонь себе на грудь.
– Я в здравом уме... я решилась...

– Как ты можешь говорить об этом, когда твоя жизнь висит на волоске?
– не выдержал Эфриэл.
– Я думаю, как спасти тебя, а ты только и твердишь, что о моем возвращении!

– Меня спасти вряд ли удастся, а ты не должен становиться узником чужого мира...

«Я уже - узник. И похоже, это надолго», - подумал Эфриэл, но вслух сказал:

– Что бы ни случилось, я не покину тебя сейчас. Поэтому прекрати болтать глупости и дай мне подумать.

Она послушно притихла и даже уснула. А может, просто закрыла глаза, сберегая жизненные силы. Эфриэл тер лоб, пытаясь найти выход, но ничего толкового не шло на ум, и это приводило в отчаянье.

После полуночи ей стало хуже. Ее рвало желчью, и черты лица заострились, как у маски. Эфриэл нашел чистую ветошку, намочил и вытер девушке лицо и руки.

– Почему ты такая упрямая, - ругался он.
– Почему тебе не жилось с мужем? Зачем я уступил тебе и не приволок обратно в замок, когда ты задумала бежать?

– Я не смогла бы жить с этим развращенным человеком, - сказала Бранвен.
– Я бы умерла. Пусть лучше я умру в твоих объятиях...

– Да кто просил тебя умирать?!
– вскричал Эфриэл.
– Никто еще не умирал от богатой жизни!