Джонг удовлетворенно посмотрел на аккуратную перевязку. Взгляд его становился привычно мягким, он прикоснулся осторожно к только что перевязанной им ладони Лив.

– Пока есть время, боюсь его у нас не так много… Я вот что хотел тебе сказать, и это самое главное. Раз уж мне все равно придётся жить где-то не на Ириде... Ты говорила, что у вас разнополые люди устраивают что-то вроде пары хансангов.

Джонг вдруг стал очень смущённым:

– Хотел спросить, может, мы с тобой могли бы стать такой парой? В вашем мире. Я хороший хансанг, со мной весело. А мне не так страшно. Это правильная идея, не находишь? Я пытался позвать тебя слухом хансанга, и, кажется, получилось.

– Там, в подвале… Это ты?

Джонг кивнул.

– Я не был уверен, но ведь получилось?

Место и время для кокетства было совершенно неуместно, поэтому Лив, долго не раздумывая, сразу ответила:

– Нет. Ты не очень понимаешь, о чём говоришь.

– Почему?

Лив вспомнила тяжёлый взгляд цафена Тома: «Не стоит ждать от других людей полного растворения друг в друге. Это каждый на Ириде знает. Моя жена – банхал, и она понимает это». Так он сказал. Девушка вздохнула:

– Это совсем не то. Ты будешь ждать от меня полного понимания, умения мыслить, как одно существо, но это совсем не то. Полного мысленного слияния, как с Маджонгом, никогда не будет, а ты все время будешь к этому стремиться. Несчастье и обманутые ожидания – вот что тебя ждёт в этом случае. Попробуй что-нибудь другое, Джонг. Или женись на бизнес–леди. По крайней мере, не будешь знать нужды.

– Что?!

– Да ничего, – опять произнесла Лив. – Вспомнила кое-кого.

– Ладно, – сказал Джонг. – Я понял.

Он резко и, кажется, сердито поднялся и подошел к входной двери.

– Скоро вернусь. Закройся, постучу условным стуком.

– Джонг...

Лив только теперь поняла, что он ловко увёл её от самой больной темы.

– Ты так и не рассказал, что случилось там, на лавандовом поле…

Бывший страж вышел молча. Видимо, от тщательно скрываемого расстройства, забыв даже сказать, каким именно условным стуком он возвестит о своём прибытии. Лив уже совсем было собиралась выскочить за ним, чтобы выяснить это, но вдруг за её спиной раздался какой-то подозрительно язвительный хмык. Она обернулась и увидела хитрый взгляд Саввы, направленный на неё.

– Ты очнулся? – обрадовалась Лив. – Давно?

Савва кивнул и довольно жизнерадостно для тела, несколько минут назад болтавшегося безжизненно за плечами у Джонга, улыбнулся. Вернее, ухмыльнулся, потому что улыбка получилась очень уж ехидная.

– Кто-то только что получил предложение руки и сердца?

– Видимо, тебе действительно намного лучше, – недовольно пробурчала Лив. Пусть неудавшееся, но всё-таки первое в её жизни предложение, она бы предпочла услышать наедине, без посторонних ушей.

– А ты сердцеедка, Оливка, – Савва продолжал веселиться, хоть и слабо (голос звучал довольно тихо, и мертвенная бледность ещё не сошла с его лица), но от души. – Прямо женщина–вамп. Кажется, так про таких, как ты, говорят?

– Тебе какое дело? – огрызнулась девушка. – Сам–то... Любовник!

Вспомнила, как называл карту Саввы Геннадий Леонтьевич.

– Я-то да, – опять тихо попытался рассмеяться её спутник. – Это всем известно. А от тебя такого не ожидал.

– Савва, ему просто некуда больше идти и он боится реальности другого мира. Только и всего. Ему нужна поддержка.

Лив попыталась пойти на мировую. Она подошла к кушетке, на которой лежал весь как мумия перебинтованный Савва, и тоже хмыкнула про себя. Бинтов они с перепугу не пожалели.

– Ты как?

– А ты? – переспросил эхом несносный Любовник.

– Хорошо… Нормально... Ты отдыхай пока, а потом обязательно объяснишь, что случилось.

– Тебе же потенциальный муж сейчас объяснил....

Лив решила держать себя в руках, потому что всегда в спорах с Саввой проигрывала. Все доводы разбивались о его наглую невозмутимость.

– Я бы с удовольствием послушала твою версию, – стараясь вложить в голос весь запас ехидства ответила она.

И Савва сразу же закрыл глаза и моментально заснул. Видимо, слабость от потери крови давала о себе знать. Лив сидела на полу перед кушеткой и тупо смотрела, как капли перемещаются в прозрачном шланге, идущем в вену ... Любовника. Надо же.

Какого цвета у него глаза? Лив подумала, что опять некогда было рассмотреть внимательно, а все эти вещи нужно тщательно запомнить. Было ощущение, что он опять внезапно пропадёт, исчезнет, улетит, и снова придётся его где-то отчаянно искать. Зачем? Кем явился для неё этот человек? И кто приговорил её к этому бестолковому поиску?

Она приподнялась и дотронулась до прозрачного пакета с раствором глюкозы. Так ей казалось, что её жизненные силы помогают питать Савву. Лив представила, как её кровь, лимфа, и что-то там ещё вливаются в тело парня, заставляют чаще биться пульс, обволакивают сердце, торопливо наполняют его собой. Спокойное, сонное дыхание Саввы сбилось.

– Не надо, Оливка, – сквозь густой сон, не открывая глаз, произнёс он. – Не делай этого. Мы и так перемешали всё, что можно было перемешать.

Савва замолчал, опять задышал ровно и спокойно. Лив в недоумении уставилась на него. Как он почувствовал? Неужели и в самом деле она сделала это? Отдала ему часть себя?