– Каркас у меня есть, остальное – по ходу постановки. Материал такой, что нельзя ничего ни добавлять, ни менять.

– Количество исполнителей?

– Как удастся. Крайний вариант – двое. Я и Лейли.

– Ты хочешь сама играть?

– А что? Я не гожусь для этой роли?

– Нет, я просто думал, что ты надолго выбыла из наших рядов. Даже – да простят меня верные последователи Лала – подумал, что лучше, когда роженицы избавляют таких от этого.

– Не беспокойся: мне пока ещё можно. Что ты так глядишь?

– Изменилась ты.

– Мой живот и грудь? Она, гурия, была полной.

– Не только это.

– Подурнела?

– Даже для гурии слишком красивая. Не в этом дело: ты стала очень хорошо улыбаться – ты мне теперь куда больше нравишься. У тебя раньше – были такие глаза!

– Я теперь счастливая.

– Я рад.

– Я буду играть.

– Когда хотите приступить?

– Как только определим возможный состав актерской группы. Сегодня попробуем поговорить, с кем возможно.

– Добро. Если надо, помогу уговаривать.

– Вначале попробуем сами.

Задача была слишком не легкой: в отличие от предыдущей, “Бранда”, предстояла постановка совсем уж необычная. Ни в одной из современных пьес не фигурировали неполноценные – они как бы не существовали вообще. Поэтому на крайний случай и был предусмотрен камерный вариант, о котором они упомянули: всего два действующих лица – он и она, гурия. Всё действие происходит в его блоке: рассказ гурии, дополняемый звучанием записи его голоса, затем его покушение на себя и спасение ею; всё остальное – его монолог. Вариант, во многом ограничивающий возможности постановки.

Итак, найдутся ли желающие?

– Если бы мы предложили это сразу после премьеры “Бранда”: какой был тогда подъем!

– Ты права. Мы и начнем с тех, кто играл в нем.

... Попытки кончались неудачей одна за другой: мысль выступить в роли неполноценных отпугивала всех.

– Кажется, придется опять обратиться к Цою.

И тут на браслете Лейли загорелся сигнал вызова. Она включила экранчик: Рита улыбалась на нем.

– Добрый день, сеньора!

– Хороший день, Рита!

– Мне только что сказали, что вы здесь. Я хочу поговорить с вами: можно?

– Ну конечно! Ждем тебя – в холле дирекции.

– Сделаем последнюю попытку: если и она кончится неудачей, сразу обращаемся к Цою.

Рита почти вбежала, запыхавшись, в холл, едва они успели туда зайти.

– Добрый день, сеньор!

– Здравствуй, девочка. Приятно, что хоть кто-то так рвется тебя увидеть.

– Мне о-очень надо поговорить с вами. Это правда: вы готовите новую постановку? Очень необычную? Мне так сейчас сказали.

– И – что никто не согласился в ней играть?

– Да. Но я хочу. Можно?

– Девочка! Какая ж ты умница.

– Я хочу опять работать с вами. Очень!

– Ну, ты – первая!

– А я ведь сумасшедшая: я – Герд.

– Великолепная Герд! Сейчас познакомлю тебя с содержанием. Только не пялься, как все, на Лейли.

– Да, да! Извините. – Она слушала Поля – лицо её становилось всё серьезней.

– Ну, что: и ты испугалась?

– Я? Нет: это потрясающе! Я очень, очень хочу. Какую роль мне дадите?

– Заняты только две: Его – мной и Гурии в основной сцене у Него в блоке – Лейли. Все остальные роли пока, увы, свободны. Ты первая и единственная изъявившая желание сама: за это я готов отдать тебе любую роль. Конечно, если она тебе подходит, – тут же поправился Поль.

– Я тоже хотела бы играть Гурию.

– Гурию второго плана – в сценах её рассказа Ему: вначале совсем молоденькая. А что: она, пожалуй, подойдет! А, Лейли?

– Думаю, что – да.

– Мне сейчас такая, достаточно крупная, роль очень нужна. Как завершающая в моей аспирантуре.

– Хорошо: бери её. Но пока нас только трое – помогай, если можешь

– Я попробую: думаю, что получится.

– У нас не получилось – ты не переоцениваешь свои возможности?

– Вы же обращались к достаточно известным актерам: вы не там ищете.

– Послушаем, Лейли: истина глаголет устами младенцев.

– Надо к молодым обратиться: там больше интереса к вашим взглядам – я уже успела убедиться. – Её попросили в компании аспирантов – актеров и режиссеров – рассказать о Дане, Эе, их детях. Слушали с жадность – это подталкивало рассказывать как можно подробней. Всё, что увидела, и то, что слышала. Внезапно поймала себя на том, что говорит как их сторонница; сама удивилась, насколько хорошо помнит всё, что слышала о взглядах Лала. “Ну и что?” – тут же спокойно подумала она. Спорили довольно горячо, и можно было говорить о начале появления сочувствия; невольно она сама способствовала этому. – Молодые менее косны: новое всегда привлекает их.