Мария осторожно касается лба шатенки, убирая в сторону тёмные пряди волос, после чего вздыхает, расстёгивая толстовку и поднимая ткань футболки. Смотрит на зажившие порезы и ничего не понимает, как и я. Хмуро смотрю на грудную клетку Элис, ибо та практически не опускается и не поднимается, что вызывает тревогу внутри.

– У неё воспалительный процесс в теле, но все раны почти зажили и не гноятся. Не пойму в чём дело, - блондинка случайно задевает локтём запястья девушки. Тело незамедлительно реагирует резким сокращением мышц. Тихий стон слетает с закрытых губ, так что выходит еле слышное мычание. Помогаю до конца снять кофту и вижу, что дело совсем плохо. Вчерашний порез надулся и пожелтел. Рана выглядит настолько ужасно, что приходится прикрыть глаза, дабы сдержать очередной приступ тошноты. Вероятнее всего, на моём клинке оказалась грязь, о которой я даже не позаботился. Так что Фитч валяется здесь частично из-за меня. Нервно кусаю губы и складываю руки в замок, с трудом подняв веки. Стараюсь спокойно дышать через нос, пока Мария нажимает на вздутую кожу, выдавливая неприятную бледно-жёлтую жидкость. Ей тоже неприятно за этим наблюдать, но остальные дети Асклепия решили остаться на завтраке и продолжить трапезу.

Пытаюсь подняться на ноги и пойти прочь, но колени трясутся, так что остаюсь на месте. Упираюсь лбом в сомкнутые ладони и часто дышу, зажмурившись от неприятного звука. Поворачиваюсь к девушке и горько вздыхаю, когда Мария начинает заливать какую-то жидкость в рану, раздвинув кожу. Бледные губы приоткрываются, а глаза начинают дёргаться под веками. Хоть одна хорошая новость – дыхание восстанавливается, а значит скоро Элизабет очнётся. Молча киваю в знак благодарности и остаюсь в помещении даже тогда, когда дочь Асклепия покидает его. Не знаю почему, но чувствую, что должен оставаться с этой проблематичной девицей.

Беру оставленное влажное полотенце и лёгкими движениями стираю остатки косметики, при этом наблюдая за тем, как вздымается грудь шатенки от вздохов. Тру глаза, издавая смешок.

Кастеллан, ты точно двинулся.

Тут и не мудрено тронуться умом, когда ты рядом с той, что страдает от панических атак и лёгкой социопатии предназначенной лишь для меня. Упираюсь локтями в колени и подпираю голову сомкнутыми в замок руками, продолжая ждать. Вспоминаю про то, что могу ускорить процесс.

Оглядываюсь и не нахожу никого поблизости, так что тянусь к бутылке с нектаром и заливаю пару капель в рот Фитч. Осторожно зажимаю ей нос, заставив с трудом проглотить жидкость, после чего со спокойной душой готовлюсь покинуть лазарет и заняться своими делами, ведь сделал всё, что мог. Но что-то во мне медленно просыпается и обвивает ноги кандалами, вынуждая оставаться на месте. Хмурюсь, врезаясь взглядом в худое тело девушки, фыркаю с ярко выраженным недовольством и, неожиданно даже для самого себя, ложусь рядом с ней, путаясь в разбросанных по подушке длинных волосах.

Плююсь, мотая головой, и только через несколько секунд додумываюсь рукой убрать тёмные пряди от лица. Осторожно просовываю руку под шеей шатенки и тяжело вздыхаю, понимая, что будет, если нас вот так увидят. Мне кажется, что проснуться она должна в более уютной обстановке, а не в одиночестве. Я лучше, чем одиночество. Издаю смешок, устало прикрыв глаза, ведь не выспался. Тру веки, надавливаю на них, прогоняя сонливость, однако мой организм идёт против меня и вырубается прямо на койке в лазарете.

***

Просыпаюсь от того, что кто-то ёрзает на моём плече, и понимаю, что это Элизабет. Она тихо постанывает и ворочается, а после открывает глаза, тут же нахмурившись. Отвечаю, точно так же насупив брови. Не выдерживаю и начинаю откровенно смеяться с вида девушки, хотя отмечаю, что цвет лица потерял свою былую бледность. Это хорошо, зато за окном, чёрт возьми, солнце в грёбанном зените, из-за чего подскакиваю, вызвав недовольство со стороны шатенки. Ей не угодишь.

Чешу затылок, наблюдая за Марией, что смачивает бинты для компрессов. Тяжело вздыхаю, продолжая врезаться в неё взглядом, но она замечает это через несколько минут и, как любит, пародирует меня, издав смешок.

– О, не волнуйся. Все давно уже знают, что вы спите вместе. – дочь Асклепия поправляет светлые волосы и проводит по смугловатой коже, создающей контраст, а я готов провалиться сквозь землю от этого заявления. Спим? А в каком смысле? Озабоченно ухмыляюсь и протягиваю руку Фитч, которая с трудом поднимается на ноги, чуть пошатываясь.

– Спасибо, Мари, - коверкаю её имя и получаю фырканье в ответ. Она не любит меня и это взаимно. Сделав контрольный вдох, помогаю девушке выйти из лазарета. Немного прихрамывает от слабости и шипит, когда в очередной раз спотыкается об камень, вызывая у меня очередной смешок. Не жалею её, только подталкиваю ко входу в домик, щурясь и смотря на чистое небо. Обещали хмурость на всю неделю, а теперь всё в порядке. Странные эти боги какие-то.

Облизываю губы и прохожу следом в помещение, встречающее сладким запахом персикового геля для душа. Ворчу, наблюдая за тем, как девушка заползает на кровать и сворачивается в клубок. Она же, чёрт возьми, вместе со мной проспала чуть ли не весь день, и ещё хочет спать? Мотаю головой, удивляясь подобной сонливости, но рядом не ложусь. Не вижу в этом смысла, как и в том, что бы пойти на тренировки, которые пропустил. Ничего страшного, ведь я здесь нахожусь уже как шесть лет, если не ошибаюсь. Тру лоб и выдавливаю воздух из лёгких, присаживаясь на край кровати.

– Я из-за тебя проспал все самые важные тренировки, - с укором произношу, сверля взглядом стол напротив. Неплохо было бы засесть на всю неделю в играх и интернете и каждый день говорить девушке, как же сильно она меня бесит, когда создаёт лишние звуки.

– Сам виноват, что рядом лёг, - уверенно произносит Элис, со скрипом матраца принимая полусидячее положение. Хмурится и пытается поправить запутанные тёмные волосы. Протягиваю расчёску, а в ответ никакой благодарности и ни единого звука, что не удивляет. Любит эта девица тишину, так что не смею нарушать её. Просто ухожу, оставив девушку наедине с мыслями.