– Раз мама меня признала, мне стоит переехать. – опускает ресницы, спрыгивая на пол и начиная собирать сумку с вещами. Не пытаюсь даже помешать, ведь так надо, ведь я хотел, чтобы она убралась отсюда и появлялась лишь при нужде сна. Тяжело вздыхаю, поднимаясь на ноги и ставя руки на талию. А хотел ли я тишины в этом месте? И сам не знаю, поэтому покидаю помещение, оставив девушку наедине со своими мыслями.

***

Элизабет с грустью осматривает пустую комнату, в которой провела неделю. Чёртова неделя, что далась с таким трудом, а начало оставляло желать «лучшего». Взъерошивает длинные волосы, завившиеся ещё сильнее. Поперёк горла ком, ведь в домике Артемиды нет никого, там гробовая тишина и множество пустующих комнат. Это жутко, если брать в счёт то, что она параноик до мозга костей.

Тяжелая сумка поначалу не поддаётся поднятию, однако девушке удаётся это сделать после контрольного вздоха. Больше никакой зависимости от луны, поэтому сила всегда при ней. Снимает с себя толстовку парня и рассматривает её. В эту ткань вплетены её горькие слёзы, в эту ткань вплетена её грусть. Поэтому Фитч без сожаления возвращает элемент одежды в шкаф, как и одолженные на время футболки. Отряхивая и поправляя клетчатую рубашку, смотрит в зеркало на тени под глазами, ставшие темнее на фоне бледной кожи. Есть совсем не хочется, да и сомневается, что кусок не встанет в горле. Ещё один вдох, чтобы избавиться от тяжести в груди, однако попытка тщётна и бесполезна. Эту тяжесть уже не прогнать, она стала частью существования.

Выходя с сумкой наполненной вещами, она на автомате оглядывается вокруг, ища знакомый силуэт, но нет. Он куда-то запропастился, одарив последним взглядом светлых лазуритов. Девушка закрывает глаза и вновь открывает их, будто заново смотрит на новый мир. Стоит привыкнуть к проживанию здесь и, возможно, завести друзей, ведь многие дружелюбно улыбаются, здороваясь с дочерью Артемиды.

Домик богини охоты при дневном свете кажется самым обычным, но немного заброшенным. Охотницы нечасто посещают лагерь, странствуя по всему миру и выполняя поручения своего лидера. Стены, украшенные изображениями животных, тут же привлекают внимание Элизабет, поэтому, встав на крыльце, она уделяет им достаточно времени. Как бы она не обижалась на мать, придётся здесь жить и ознакомиться со строением.

Девушка тащит за собой сумку и начинает ходить по коридору, заглядывая в пустующие помещения, куда проникают яркие лучи солнца, освещая всё вокруг. Выбор всё же падает на последнюю комнату в самом конце, где и останавливается Фитч. Осматриваясь, она примечает, что практически вся мебель из тёмного дерева обрамлена тонкими серебряными веточками, а на потолке висит лампа с абажуром в виде животных. Вероятнее всего, подобное здание стоит поистине состояние.

Вещи тут же летят на кровать, как и шатенка, желающая упереться лицом в подушку и просто закрыть глаза, чтобы на долгое время уснуть и проснуться, уже ничего не чувствуя по отношению к матери. Однако ей действительно нравится здесь, такая обстановка, контрастный интерьер и огромные окна, сквозь которые ночью будет проходить лунный свет. Но сон приходится отложить для того, чтобы освоить территорию и сделать её как можно уютнее, а потом отправиться на тренировку, которая будет очень кстати.

Раскладывает одежду по полкам шкафа, чуть улыбаясь от того, что он большой, вытаскивает из рюкзака блокнот и карандаш, положив на середину рабочего стола, а, впрочем, это всё, что она могла сделать для обстановки. Здесь и так чувствуешь себя, словно находишься дома. Усталость долго не приходит, поэтому девушка недовольно хмурится, ожидая, когда же веки нальются металлом, станут невероятно тяжелыми и опустятся, пинком отправляя её в царство Морфея.

Но из раздумий её вырывает стук в дверь.

***

Я переминаюсь с ноги на ногу, стоя на крыльце домика Артемиды, чувствую на себе удивлённые взгляды, но не могу объяснить, что мне просто необходимо быть с человеком, который поймёт всё то, что хочу рассказать. Попытки прогнать ком в горле терпят крах, как и я, когда поднимаю руку и начинаю стучать в дверь, запуская ладони в карманы джинсов. Облизываю губы, немного хмурясь, ведь не понимаю собственного поведения. Я, что, действительно волнуюсь?

Тихие отдалённые шаги доносятся до моих ушей, поэтому стараюсь вести себя как обычно. Слышу, что девушка спотыкается обо что-то и тихо шипит. Усмехаюсь неуклюжести Фитч, но тут же стираю любые эмоции с лица, ведь дверь открывается, а в меня впиваются хвойные леса. Без слов прохожу внутрь, осматриваясь. Мне плевать, если богиня будет против моего присутствия, плевать, если вообще кто-то будет против, будь это даже сама его обитательница. Осматриваюсь, однако ничего интересного не нахожу. Слишком скучно и дорого, ведь везде серебро.

Подхожу к стене, упираюсь лопатками в неё, уставившись на Элизабет, что скрестила на груди руки, делая шаг вперёд. Не знает, почему я пришёл. Я тоже не знаю. Тру лицо ладонью, набираясь храбрости, которой у меня должно быть неизмеримое количество. Тяжело вздыхаю:

– Не пригласишь в свою комнату даже? – напускная хмурость пропадает с её лица, поэтому она махает рукой, призывая следовать за ней. Смотрю в её спину, в острые лопатки, что выпирают, на бусины шейных позвонков. Длинные кофейные волосы вновь собраны в пучок, а резинкой служит обычный карандаш.

Мы заходим в её комнату и садимся на края кровати. На разные, ну и плевать. Щёлкаю пальцами, нарушая глухую тишину, осматриваюсь, но так же не нахожу того, за что можно зацепиться взглядом.

– Зачем ты пришёл? – тихий голос чуть ли не эхом отдаётся во всём домике. Здесь непривычно пусто и заброшенно, атмосфера нагнетает, а может дом сам меня прогоняет, не желая чувствовать присутствие парня. Но ведь богиня нарушила обет безбрачия, так почему я не могу нарушить её правила? Правила созданы для того, чтобы их нарушать.