– Ох, спасибо, - втягивает в себя воздух, поднимаясь на слабых ногах не без помощи, попутно тёмные пряди задевают моё лицо, отчего морщусь, но запах, исходящий от них, настолько сладкий, что забивается в лёгкие. Прочищаю горло, прокручивая меч в руке, размеренно дышу, исподлобья наблюдая за каждым рывком, однако девушка лишь психует, а не пытается напасть, воспользовавшись моей невнимательностью. Чешет шею, опустив веки, думает, что усыпила бдительность, ведь вижу, как рука напрягается, крепче сжимая рукоять. Взмах, шаг назад, удар, шаг вперёд. Мы кружимся на маленькой поляне под музыку искрящегося металла, чему не могу не радоваться. У Фитч определённо получается намного лучше, чем раньше, вот только ей не достаёт правильных движений и позиций, в особенности нужно научить, как держать меч в одной руке, к тому же правильно.

– Ты не так всё делаешь, - раздражённо подхожу к ней, разворачивая спиной к себе. Непростительное расстояние, из-за чего в висках пульс начинает сходить с ума. Кладу руки на хрупкие плечи, чуть потерев прикрытую тканью кожу большими пальцами. Не реагирует, едва дышит, замерев и стараясь не двигаться. Приоткрывает губы, что слышно по более громким вздохам. Прижимаюсь вплотную к немного дрожащему от напряжения телу, или Элизабет попросту неприятно моё присутствие и поведение. Обхватываю запястье, второй рукой помогая взять клинок правильно. Сжимаю пальцы девушки, укрепляя хватку, после чего перевожу взгляд на её висок. Меня переклинивает, так как провожу носом по бледной коже, втягивая в себя сладкий запах. Продолжает держать тишину между нами, глухую и живую, как лес вокруг. Могу поспорить, что дриады решили выглянуть из своих укромных стволов, желая понаблюдать за происходящим. За тем, как я сам себя кидаю в яму собственного презрения.

Убираю руки с её ладони, перемещая на талию. Вырываю каждый глоток воздуха из тела шатенки, в чьи кофейные волосы зарываюсь, проводя, на этот раз, по шее, срывая самому себе крышу. Продолжаю наблюдать за реакцией, и она не заставляет себя ждать: поворачивает голову, удивлённо смотря мне в глаза. Тонет, как и я. Так что подаюсь вперёд, вжимая девушку обратно в ствол дерева, впиваясь в мягкие, но сухие, губы. Кусаю измученную кожу, не ощущая сопротивления. Наоборот, её руки ложатся мне на плечи и позволяют углубить поцелуй. Между нами ни одного свободного миллиметра, а сердце стучит так, что вот-вот сольётся с сердцем Фитч. Жадно глотаю воздух в секундной паузе, после чего припадаю к шее, убирая с неё тёмные пряди. Тихие стоны, больше похожие на писк, доносятся до моих ушей. Улыбаюсь, опаляя горячим дыханием тонкий слой кожи, а сам едва держусь на ногах, ведь колени ужасно подкашиваются, заставляя чувствовать себя смущённой девчонкой.

Утром я проклинал её и ненавидел, весь день только и думал, что о ней, а теперь без зазрений совести целую, не стыдясь этого. Пусть даже нас застукают – наплюю на это, продолжив то, что начал.

Снимаю с плеч клетчатую рубашку и отбрасываю в сторону, прислушиваясь к нашему дыханию. К нашему. Возвращаюсь к покрасневшим и опухшим от поцелуев губам, вновь мучая их укусами и оттягиванием. Девушка улыбается, проводя ладонью по моей груди, опускаясь к торсу. Мышцы невольно напрягаются под тонкими пальчиками, отчего сам готов стонать как сучка.

Надеясь на относительную тишину и личное пространство, почти снимаю с себя футболку, даже чувствую помощь, однако резко отстраняюсь, оглядываясь. Хихиканье раздражает и забирается под кору мозга. Чувствую, как возвращается возможность дышать, так что только сейчас в полной мере осознаю, что сделал. Но больше меня удивил ответ, ведь я ждал пощёчину, толчок в грудь и очередной побег, а Фитч, словно прочитав мысли, отвечает на безмолвный вопрос:

– Я устала убегать.

Улыбается, озаряя своим светом весь мир, в том числе и мой. Тру лоб ладонью, ещё раз оглянувшись. Наклоняюсь к рубашке девушки, отряхивая ткань от земли. Спокойно берёт в свои руки, коснувшись моих, как бы невзначай. Издаю смешок, облизывая губы.

Мы выглядим странно: с покрасневшими щеками, красными губами и взъерошенными волосами. Так ещё и на бледной коже шеи начали проявляться еле видные отметины. Чёрт, всё-таки в такие моменты нужно держать себя под контролем, а не бездумно покрывать поцелуями всю открытую площадь. Поправляю тёмные пряди волос, прикрывая свидетельство о непозволительной близости, после чего упираюсь рукой в бусины позвоночника, призывая закончить тренировку, которая была бесполезной. Бесполезной из-за меня, так как не сдержался и поцеловал девушку, что должна была избить меня на месте, а не закидывать руки на плечи, прижимаясь ещё сильнее.

Моё тело всё ещё горит при каждом вдохе и шаге, колени дрожат, как у неопытной девчонки, а опыта у меня целый чан. Потираю шею, всё больше углубляясь в мысли, в произошедшее, в то, чего не должно было быть. По коже проходят мурашки, когда холодные пальцы переплетаются с моими, а хвойные глаза впиваются с неизменчивой хмуростью. Боже, она хмурится даже от того, что ей нравится. А я теряюсь в словах и эмоциях, не решаясь издать хоть какой-нибудь звук. Я, чёрт возьми, теряю сноровку. Или влюбляюсь, что маловероятно.

Мы неспеша доходим до домика Артемиды в гробовом молчании. Улыбки, смешки и взгляды – всё, чего нам хватает для общения. Бегаю глазами по лицу девушки, на котором начинают пропадать признаки нехватки воздуха.

– Эй, не хочешь у меня сегодня переночевать? – до чего нелепо произносить это перед ней. Перед той, кто смотрит на меня по-прежнему с толикой ненависти, перед той, кто постоянно хмурится при нежеланных встречах, перед той, кто мило спит, обнимая подушку и укутываясь в кокон из одеяла. Запускаю руку в густые локоны, наматываю одну прядь на палец, всматриваясь в отметины на шее. Мне хотелось их оставить как знак собственности, пусть она и не вещь. Девушка отрицательно качает головой, виновато опустив ресницы. Точно, я спешу, чёрт возьми, а Элизабет не та, кому нужен день, чтобы привыкнуть.