–  Я благодарю Вас за эту милость, - я прикрыла глаза, чувствуя его руку поверх моей. Я осторожно отставила бокал и взяла его руку и поцеловала. Я прижала ее к своей щеке, потерлась об нее и почувствовала, как из глаз текут слезы, - Простите меня за это... Простите меня за мою слабость...

Он резко прижал меня к себе, оборвав на полувдохе. Я обняла его и потерлась о бархат камзола.

–  Со мной у тебя получается просто отлично. Но меня терзают сомнения, будешь ли ты так же очаровательна с ним? Не придется ли толкать тебя локтем, чтобы ты вовремя открывала рот?
– язвительно заметил дядя, хотя в его голосе слышались и совсем другие нотки.

Я немного отстранилась, подняла на него глаза и пристально посмотрела на него.

–  Мне очень жаль, что так получается. Если бы можно было бы повернуть время вспять...
– прошептала я.

–  Я бы тоже был бы не прочь повернуть время вспять, если бы это было бы в моих силах... Тогда бы я просто взял бы и отравил тебя... Или позволил бы кому-нибудь другому это сделать... А желающих было много...
– усмехнулся дядя. Я поняла, что мы уже немного потеряли нить первоначального разговора.

– Да, потеряли, - улыбнулась я, гордо вскинув голову, - Как ты однажды сказал? Из твоих рук хоть яд!

–  Если ты будешь продолжать в том же духе, то, боюсь, это добром не кончится. Я ведь тоже могу поддаться «сиюминутной страсти»...
– улыбнулся дядя. А я почувствовала, как тесьма корсета стала потихоньку ослабляться. Стоп! У меня там письмо! Нет! Ни в коем случае! Нет!

Я нащупала его руку и отстранила ее. С таким сожалением в глазах, словно я трачу последние двести рублей...

–  Мне не нужна «сиюминутная страсть». Мне нужно нечто большее. И, если ты не можешь мне это дать, то придется ограничиться родственными объятиями, - съязвила я, отворачиваясь. Нет, если бы не письмо, то я бы даже не знаю, как бы поступила. Но пожертвовать своим планом ради сиюминутной страсти? О, нет!

–  Ты права. Что-то мы слишком далеко заходим в нашем разговоре. У пьесы может быть очень неожиданный финал, - дядя встал с кровати, улыбнулся и вышел из комнаты.

Нда... Финал может быть очень неожиданным! Полежав для приличия еще часик, я осторожно встала, выглянула в коридор. Никого? Никого! Отлично! Игра стоит свеч. Даже если это - свечи от такого геморроя, как выйти замуж за незнакомого мужика по принципу «стерпится-слюбится».

Что-то меня смущало в этой тишине. Или я стала подозрительней, или .... Я снова взглянула на письменный прибор. Одним письмом не отделаешься? А если он того и ждет! Я взяла чистый лист бумаги и стала придумывать, чтобы такое в нем написать? И кому? Я решила написать Ленсу.

Я написала душевненькое письмо, в котором я его прощаю, зла на него не держу, прошу хорошо кушать и не делать глупостей. Я рассказала, о том, как постепенно иду на поправку. Его молитвами. А еще я сообщила, что мы ждем в гости его брата.

Я осторожно запечатала письмо, поставив на нем кляксу, и позвонила в колокольчик. Джоана была тут как тут. Прелесть, какая исполнительная служанка.

–  Джоана!
– сказала я шепотом, - Я даю тебе два письма! Вот это письмо без кляксы, ты не должна никому показывать. Даже дяде! Ему в первую очередь. Если вдруг вы с ним столкнетесь, то понервничаешь и дрожащими руками отдашь ему вот это письмо с кляксой. А то письмо никому не показывай. Даже под угрозой смерти! Его надо передать вместе с запиской старому слуге. Может быть, ты знаешь, где он. Ну, такой, с длинным носом и лысый.

Джоана закивала. Радует. Я тут же написала записку и приложила его к письму. «Отправьте туда, куда отправляли письма, когда писали мне в тот мир!»

Смотри не перепутай, Кутузов. Дитям - мороженое, бабе - цветы. Я шмыгнула носом и вручила два письма. Одно письмо хитрая Джоана положила в декольте, а другое, вместе с запиской спрятала в многочисленные юбки.

–  С кляксой если дядя потребует - отдашь ему. Если старик примет письмо и согласится отправить его, то просто придешь и принесешь мне с кухни яблоко. Если ничего не выйдет - бокал с водой. Это будет условный знак. Ни за какие деньги не отдавай второе письмо. Оно не должно попасть в чужие руки!
– вздохнула я, глядя в глаза Джоане, - От этого зависит очень многое... От этого зависит моя жизнь... И не только жизнь...

Служанка лукаво взглянула на меня, а потом улыбнулась. Когда дверь за ней закрылась, я поняла, что половина дела сделана. Нет, определенно, с кем поведешься, от того и наберешься!

Через буквально пятнадцать минут в комнату зашел дядя. В его руках был знакомый конверт с гербовой печатью. Я пристально смотрела на алую печать, трепеща от мысли, не перепутала ли Джоана письма? Не сдала ли она меня с потрохами?

–  А вот это уже лишнее, моя дорогая!
– жестко сказал демон, - Я понимаю, что идеи милосердия и всепрощения не чужды твоему сердцу, но зачем же провоцировать пленника на самоубийство! Больше всего на свете он не хочет встречаться со своим братом! Я забираю чернила и бумагу, чтобы ты не наделала глупостей!