– Что именно?

– Фазовый разрыв - злая магия. Требует человеческих жертв. И крови, взятой насильно. Много крови.

– Откуда ты знаешь такие подробности, малышка?
– удивился я.

– Наши магические 'переводчики' умеют не только из букв смысл извлекать, - вздохнула Рози.

Тут мне опять очень захотелось немножко побиться головой об стену, горько стеная по поводу бездарной потери своего ментального комплекса. Но я мужественно сдержал порыв, и переключил внимание на малышку. Меня серьёзно беспокоило ей состояние. Надо бы найти для неё что-то не менее интересное, чем книги. Что-то, чем Рози могла бы увлечься, что бы она перестала злоупотреблять своим магическим помощником.

– Тебе нужно выбросить это всё из головы!
– заявил я уверенно.
– Тебе необходимо отвлечься! Решено! Одевайся, малышка, мы идём гулять!

– Прости, я сейчас спать хочу, а завтра мне в школу рано вставать...

– Ты со своим книгоглотанием и так рекорд скорости обучения побила!
– возразил я.
– Можешь прогулять один день - я договорюсь! Собирайся, Рози, завтра отоспишься, обещаю!

– Пап!
– позвал я, выйдя от Рози в коридор, - Раз ты сегодня дома, давай сходим погулять?

Экая же досада ведь! В кои-то веки отец выкроил для сына целый день - при его-то рабочем графике - и надо же было такому случиться, что именно в этот день мне приспичило шпионствовать на всю катушку!

– Прости меня, пап! Давай, хотя бы вечер спасём, а?

И мы спасали! Мы весь вечер бегали повсюду: мы посетили и музеи, и картинные галереи, и выступления уличных музыкантов послушали, и ещё какую-то выставку посетили, и ещё чего-то. И везде бегом, быстро, лишь бросив поверхностный взгляд. Я спешил показать малышке Рози как можно больше! Да, поверхностно, да, мимоходом. Зато пусть она будет знать, сколько всего интересного в этом мире ещё есть! Есть филармония, есть опера, есть театр! Есть катание в парке на лошади! Есть контактный зоопарк для малышей! Есть воздушная вата, молочные коктейли, различные сорта шоколада!

Отец тоже включился в игру, и позабыл на время о своём бизнесе! У него получалось остроумно и смешно комментировать всё, что мы видели. У него нашёлся ворох коротких интересных и поучительных рассказов из его собственного детства, из жизни его друзей и знакомых.

Нормальный, человеческий вечер! Как же хорошо! А закончили мы вечер на последнем прогулочном катере. Город давно зажёг огни, набережная и мосты отражались в воде - красота! Малышка Рози, наконец, позабыв все печали, улыбалась и махала руками незнакомым людям на мосту, а те улыбались и махали в ответ. Настроение наше было подобно воздушному шарику - такое же лёгкое, беззаботное, и розовое!

– Красота! Красота какая!
– вздохнул я, любуясь проплывающей мимо набережной.

– Это верно!
– добродушно улыбнулся отец.
– Твоя мама бы это нарисовала, если бы увидела!
– заявил он внезапно.
– Знаешь, как мы познакомились?

– Расскажите!
– попросила Рози.

Прогулочный катер неспешно плыл по огням набережных, а папа рассказывал о том, как однажды нарядная цыганка пыталась обманом выудить у него деньги. Отец был тогда в приподнятом, боевом настроении, и остроумно высмеял все цыганкины хитрости, благо схема обмана была действительно простой, шаблонной, и просто удивительно, как много людей раз за разом попадаются на это.

'Смеёшься!' - с укором сказала тогда цыганка, - 'Думаешь, цыгане только обманывают, и ничего такого не умеют по настоящему, да?'

'Ага!' - легко согласился отец.

И тогда цыганка выдала ему пророчество:

'В чудеса не веришь, молодой да умный! А поезжай-ка в субботу за город, встань-ка на крутом берегу реки, да кинь в речку рубль серебряный! Иди тогда за течением, и будет тебе твоё чудо! На всю жизни очарует, сердце тебе солнцем заменит!'

'Да ну?' - весело рассмеялся тогда отец, а цыганка усмехнулась криво, и сказала так:

'А ты сделай! Или слабо? Струсил, молодой?'

'А и сделаю!'

'А потом помянешь моё слово!' - заявила цыганка, и закончила своё пророчество проклятием: - 'А счастья тебе не удержать, молодой! Посмеялся ты надо мной, да я посмеюсь над тобою последней! Обожжёт тебя солнце в груди, забоишься, оступишься, чудо из глаз выпустишь, и сменится свет для тебя тенью! Помянешь, как над цыганкой потешался!'

Отец тогда улыбнулся смело, повернулся, и трижды через левое плечо сплюнул цыганке под ноги. Молодой был.

Поехал за город в субботу, кинул рубль в речку, пошёл по берегу. А туда как раз с утра студентов-художников на пленэр вывезли - пейзажи писать. Полный автобус художников, и преимущественно - девушки. Отец, когда понял, рассмеялся. Хитрая цыганка могла ведь знать про регулярные выезды студентов на пленэр. Как и про то, что там девушек много больше, чем парней.

Посмеялся над своим простодушием, да над хитростью цыганки, да и пошёл себе мимо. И встретил мою маму. Она речку рисовала, ивы на берегу. Отец под ивами как встал, так и забыл, зачем и куда шёл - залюбовался. Она не смутилась, не закапризничала, а продолжила рисовать. И нарисовала его. Под ивами на берегу.