Сарваш даже догадывался почему - через компанию очень удобно превращать деньги мафии в государственные облигации. Но вслух он только назидательно сказал:

– У биржи есть неприятная особенность - цены на ней не могут бесконечно расти.

– О, только не пугай меня. Я лучше тебя знаю о взлётах и обвалах.

– И, наверное, можете их точно предсказывать, - с легкими нотками издёвки произнёс Сарваш.

– Что-то ты сегодня слишком дерзкий.

– Я всегда такой по вторникам.

– Тогда скажи мне, - с лёгкостью в голосе предложил Синдона, - какие у нас перспективы на ближайшее будущее? Что, по-твоему, будет твориться на бирже? Выдай-ка мне прогноз, как ты можешь, быстро и метко. Давай.

Сарваш внимательно посмотрел на "Акулу", на его светящееся от предвкушения прибыли лицо и не смог отказать себе в удовольствии сказать:

– Я думаю, в ближайший месяц биржа принесет вам уйму сюрпризов. А меньше чем через год вы станете банкротом.

– Да неужели?
– сникнув, тут же произнёс Синдона.

– Дон Микеле, взгляните правде в глаза, ни один ваш банк не выдержал бы и первой проверки самым бесталанным ревизором. Вы же не умеете прятать концы в воду, даже не стараетесь. Спекуляции на двадцать миллиардов долларов по всему миру не самое безопасное занятие.

– Это не спекуляции, а новаторство, в котором ты ничего не понимаешь.

Сарваш лишь ухмыльнулся:

– Да, наверное, я многого в этой жизни не понимаю, потому что все ваши начинания должны лопнуть, ведь у вас никогда не было тех самых двадцати миллиардов.

Синдона долго молчал, прежде чем каменным голосом произнести:

– Пошёл вон.

Сарваш с довольной улыбкой поднялся с места и направился к двери, когда услышал недовольное ворчание:

– И за что я только держу тебя. Другого бы уволил за такое хамство не задумываясь. Ты слишком много времени ошиваешься в экономическом департаменте. Это оттуда у тебя такой пессимизм, от этой Боффи?

– Хорошо, я учту критику, - пропустив последние слова мимо ушей, произнёс Сарваш.
– Когда будет надвигаться новая Великая депрессия, я обязательно скажу вам, какие чудесные годы нас ожидают.

– Вон!

Сарваш не стал испытывать терпение начальства и удалился. Его не особенно волновал гнев Синдоны и возможное увольнение. Новую работу он всегда сумеет найти. Да, возможно из-за увольнения он не сможет завершить начатое, но теперь это не так уж и принципиально. Ведь роман с Карлой куда интереснее финансовой аналитики. Хотя бы потому, что она как-раз-таки считает иначе. Карла вообще всё предпочитает делать и говорить наперекор. Фантастическое упрямство. И в этом состоит её очарование. Слишком велик соблазн покорить упрямицу, сломить все барьеры, а после посмотреть, что из этого выйдет. Станет ли Карла послушной и робкой в его объятиях, или же природная дикость и непокорность в ней неистребимы?

Да, такие планы бродили в голове Сарваша в отношении Карлы. В конце концов, он слишком стар для банальной романтики и любовной идиллии. То, что называют простыми человеческими отношениями для него осталось пройденным этапом ещё лет двести назад. А Карлу все ещё беспокоит его кажущаяся молодость...

В одну из ночей, что Ицхак остался у неё, Карла сказала:

– Скоро я тебе наскучу, и ты уйдешь к какой-нибудь молодой практикантке. И оставишь меня, наконец, в покое...

– Раз ты заговорила об этом, значит тебе не всё равно, уйду я или нет, - заметил Сарваш и ехидно улыбнулся.

Судя по тому, как нервно Карла сжала простынь в руках, она была готова запустить в него подушкой, но отчаянно это желание подавляла.

– Что такое?
– спросил он, - пять минут назад мы занимались любовью, а сейчас ты говоришь о расставании. Я тебя не понимаю.

– Всё правильно. Я не понимаю тебя, ты не понимаешь меня. Ты не хочешь со мной ни завтракать, ни ужинать. Я не хочу бывать с тобой на людях. Наши отношения бесперспективны и были таковыми с самого начала. Зачем мы тогда их продолжаем?

– Я - потому что люблю тебя.

– Брось...

– Не могу. Не в моих правилах расставаться с любимой и желанной женщиной, даже если она об этом просит.

– А если я изменю тебе?
– Карла испытующе посмотрела на него.
– Найду кого-нибудь помоложе тебя, например, студента экономического факультета.

– И что ты с ним будешь делать?
– усмехнулся Ицхак.
– Извини, но роль матери великовозрастного мальчика тебе не особо подходит.

И всё же Карла запустила в него подушкой. Ицхак отбил атаку и пошел в наступление. И Карла была не прочь ему покориться, как и всегда.