Но Сарвашу было интересно другое, о чём он не дерзнул спросить Лили. Как известно близнецы Мурсиа переродились только потому, что кто-то внизу решил, что сообществу вечноживущих необходим грамотный монах-переписчик Матео, а Манола стала лишь довеском к их близнецовому единству. Так вот теперь Сарвашу было крайне любопытно, почему сестры Метц стали альварессами - из-за красоты и обаяния Лили или же из-за каких-то невероятных качеств пропавшей Сандры-Александры.

Его мысли прервал холодный приказ:

– Зайди ко мне.

Одна ёмкая фраза и только спина быстро шагающей Карлы впереди. Сарваш выждал минуту и отправился следом. В кабинете его ждал вопрос в лоб:

– И кто эта знойная брюнетка?

Сарваш невольно расплылся в улыбке:

– Как же мне нравится, когда ты ревнуешь. В такие моменты мне сложно удержаться, чтобы не поцеловать тебя.

Карла его слова восприняла без восторга. Улыбаться сегодня ей явно не хотелось.

– И что же между вами такое произошло, раз ты её так откровенно утешал?

– Не между нами. У неё проблемы с сестрой.

– Да ты никак стал семейным психологом?

Ицхак приблизился к Карле и попытался обнять её за плечи, но она отстранилась:

– Что же в утешение ты не стал обнимать её?

– С того, что меня не интересуют кареглазые брюнетки

– Да?- изобразила удивление Карла.
– С чего бы это?

– С того, что перевидал их за всю жизнь слишком много.

– Глаз замылился, да?
– с издевкой кинула Карла.

– Можно и так сказать.

И всё же он обнял её. Карла склонила голову ему на плечо, но тут же одернула и отстранилась.

– Я о другом собиралась с тобой говорить. У банка серьёзные проблемы.

– И уже давно, - согласился Сарваш.

– И всё из-за твоего дона Микеле, а может и из-за твоих ему советов.

В отличие от ревности, такое заявление действительно задевало за живое.

– Карла, скажи прямо, ты считаешь меня аферистом?

– Что?
– заморгала она.
– Я просто сказала, что из-за управления Синдоны с твоим, между прочим, участием, дела банка теперь обстоят хуже некуда. Правительство открыло нам неограниченный доступ к федеральным фондам. Нам готовы дать, сколько попросим, лишь бы не случилось второй Великой депрессии.

– Два миллиарда долларов, как я слышал.

– Да, - раздраженно кинула Карла.
– Мне интересно знать, куда Синдона дел те два миллиарда, что были в банке ранее?

Сарваш лишь развёл руками:

– Кто же его знает? Дон Микеле никогда не посвящал меня в свои гениальные комбинации.

– Что-то с трудом верится.

Сарваш вновь сменил привычную улыбку на серьёзную мину:

– Карла, если ты ещё не поняла, мне не нравится, когда меня обвиняют в финансовых преступлениях. И не потому, что за подобные вещи дают срок, а потому, что такие игры против моих принципов.

– Хорошо, - согласилась она, - допустим. Как же ты, такой честный и принципиальный, допустил, чтобы твой драгоценный работодатель разорил девятнадцатый банк страны?

– Лучше спроси об этом власти, потому как законы США запрещают владеть американским банком человеку, у которого есть финансовые интересы в другом государстве. А у Синдоны таких интересов хоть отбавляй - в Италии, Швейцарии, Западной Германии, да где их только нет. А ещё спроси правление этого банка, все двенадцать человек, как долго они закрывали глаза на его махинации с фондами, и сколько стоила их сговорчивость.

После краткого молчания она только тихо произнесла:

– Даже так?

– Карла, - он заглянул в её грустные и растерянные глаза, и попытался объяснить, - скоро банк лопнет, и правительство ему уже ничем не поможет. А все деньги, которые оно будет вливать, утекут в другие дутые предприятия Синдоны по всей Европе и ещё в ручонки правления банка. Финал известен, осталось его только дождаться.

– Не верю, - мотнула головой Карла, - не может всё кончиться именно так.

– Карла, я проработал с Синдоной пять лет и знаю его излюбленные приёмы. Все его несметное состояние всегда было таковым только на бумаге. Он спекулянт, игрок на бирже. Он только и делает, что проводит финансовые операции под вымышленными и чужими именами, подписывает слияние-разъединение компаний, которые реально ничего ему не приносят. Дон Микеле руководствуется оригинальным принципом - чтобы ограбить банк, он его вначале покупает. Он мошенник, он выкачал всё, что мог из Франклинского национального банка, и больше банк ему не интересен.

Карла устало опустилась в кресло.

– Я проработала здесь двадцать один год, - только и сказала она, - почти половина моей жизни связана с этим банком, и ты так спокойно говоришь, что он прогорел и ничего уже не исправить?

– Не расстраивайся, найдешь другую работу.

Карла подняла голову и посмотрела на Сарваша с презрением:

– Что ты понимаешь? Вот так просто всё забыть и начать жизнь с начала? Мне сорок пять лет, мне пора ждать конца, а не начала.

– Только без трагедий...
– мягко произнёс Сарваш, но Карлу это только взбесило.