– Да ну бросьте, я-то тут при чём?

– При том, что профессор Книпхоф говорил мне, что присутствовал на вашем вскрытии в морге.

Сарваш озадаченно посмотрел на полковника:

– Что вы такое говорите, меня ещё никогда не резали в морге.

– Ну не резали, так осматривали. Главное он вас видел и мёртвым и живым и в могиле и снаружи около неё. С тех пор у Книпхофа в голове явно что-то перемкнуло. Он ведь меня вычислил, так и сказал, что я бессмертное создание. А потом его внук то ли нашёл себе такую же вечноживущую, то ли самостоятельно переродил её в таковую. И для своего ассистента тоже. Не знаю, как всё было на самом деле. Надо искать их обеих - и Лили Метц и Алекс Гольдхаген - и спрашивать, почему они представляются не своими фамилиями.

– Знаете, господин полковник, - произнёс Сарваш, глядя на фотографии, - только не смейтесь, но мне кажется, что эти две справные девушки-близнецы и есть Александра с Лили. Потому на одной фотографии Лили и одна из близнецов, а на другой только Лили и Александра. Я, конечно, не физиономист, но если представить, что девушки похудели, сменили прическу, макияж и прочее, что делают женщины, то в принципе, основные черты лица претерпели не самые сильные изменения.

– Мне уже высказывали такую версию, - холодно заметил полковник, - но этого не может быть.

– Почему?

– Потому, что из-за альваризма нельзя измениться до неузнаваемости. Вот вы сейчас выглядите так же, как и до перерождения?

– Так.

– Я тоже. Ни старше, ни моложе, ни худее, ни толще, даже седые волосы, какие успели появиться, так до сих пор у меня и остались. К вашему сведению, альвары не могут поменять цвет волос. Одна кровопийца недавно выходила от нас на свободу. После реабилитации она снова стала шатенкой, какой и была. Но она насмотрелась на фортвудских дам и вдруг изъявила желание остаться платиновой блондинкой, какой была в темноте. Эту её блажь, конечно, выполнили, но блондинкой она походила недели полторы, потому что даже после осветления перекисью волосы у неё постепенно потемнели до натурального оттенка. В медицинской лаборатории заинтересовались, изучили этот вопрос и выяснили, что чешуйки в альварских волосах краску не удерживают. Не могла Лили быть сначала русой или что-то в этом роде, по черно-белой фотографии сложно понять, а потом стать жгучей брюнеткой. Так не бывает и наука это подтверждает.

– Зачастую и наука ошибается, - заметил Сарваш.
– Я просто вспомнил, Лили говорила, что у неё есть сестра-близнец по имени Александра, сейчас они в ссоре и не виделись много лет. Причём Лили на словах описала мне именно Александру. Когда я встретил её в Швейцарии, я ведь даже не подумал, о словах Лили, не сопоставил их с увиденным. Я-то думал, раз у Лили Метц есть сестра, то и звать её должны Александра Метц. Это-то меня и сбило с толку. А теперь, когда вы показали мне эти фотографии, я вижу единственно возможный вариант событий. Близнецы Метц как были, так и остались, и будут жить вечно. Почему у них изменилась внешность и фамилии, этого я не знаю. Что такого произошло при перерождении, тоже не имею ни малейшего, но ведь соблюден основной баланс - близнецов нельзя разлучать даже в смерти.

– Ну не знаю, - произнёс полковник, - забирая фотографии, - это ведь даже не научная фантастика.

– Когда Лили Метц выйдет на контакт, обязательно сообщу ей, чтобы связалась с вами.

– Благодарю за сознательность.

– Не стоит. Это ведь и в моих меркантильных интересах. Проясните вопрос с Лили, может, найдете мне Александру.

Полковник насупился:

– Ещё не передумали?

– С чего вдруг?

– Конференция ОПЕК, Сарваш. Есть хоть какое-то злодеяние в этом мире, которое вызвало бы в вас омерзение к этой женщине?

– Омерзение? Вряд ли. Скорее наоборот. Не у каждой женщины хватит духу взять в заложники больше полусотни человек. Это ведь редкий сплав мужества и безрассудства.

Полковник только безнадежно вздохнул:

– Если ваша версия про близнецов верна, то Алекс Гольдхаген носит фамилию мужа. Вас это не смущает?

– А должно?

– Альваресса никогда бы не стала носить фамилию очередного мужа, если бы он так сильно не запал ей в душу.

Сарваша и это замечание не смутило:

– Знаете, господин полковник, я общался с Александрой дольше вашего. Она не производит впечатления женщины, которая хоть один день могла бы быть за кем-то замужем. Не тот характер.

– А если характер с течением времени просто изменился?

Сарваш пожал плечами:

– Вы сами сказали, тот Даниэль Гольдхаген давно мёртв.

На этом они и расстались. Начинался рабочий день, к Банку Амвросия начали подходить люди, растерянно оглядываясь по сторонам и встречая кругом разоблачительные надписи о Роберто Кальви.

Полковник Кристиан отправился на автовокзал, чтобы успеть на утренний междугородний рейс на север, до Беллано, городка, что лежал на берегу озера Комо и у самого подножия Бергамских Альп. Здесь его уже ждали Найджел Флетчер из агитотдела, ответственный за снабжение Ивлин Сессил и тридцатишестилетний Хейман Грэй, бывший помощник секретаря в британском посольстве в Риме, ныне служащий международного отдела Фортвудса. Их совместная операция по спуску в Гипогею должна была начаться этим вечером.